Дома уже хлопотала Галина. Возле печки лежала куча хвороста.
— Это Васько принес, — пояснила Галя, а потом спросила: — Что у тебя там с Колядой было?
— А ты откуда знаешь?
— Стешка приходила… Не задирайся с ним, Платон, а то жизни не будет…
— Будет…
— Там тебе письмо.
— Где?
— В той комнате на столе.
…Платон узнал знакомый почерк. Нетерпеливо разорвал конверт…
«Платон!
Мне не понравилось настроение, с которым ты писал последнее письмо. Можно подумать, что тяжело только тебе одному. Не кисни! У меня тоже бывают такие дни, что не хочется жить… но… хватит. А жизнь, к сожалению, и складывается из маленьких тревог. И если ты думал, что на второй день твоего приезда все изменится в селе, ты ошибался. Приказать людям, чтобы они стали добрыми, нельзя. А сделать их злыми легче. Твой Коляда не исключение. Что бы ни случилось, я не хочу, чтобы ты растерял свои мечты. Без них тяжело… Мой старенький генерал уже в отставке, и я с ним хожу в парк. Отец стоит на страже мира, а мама — возле плиты.
Я тоже хочу видеть тебя. Иногда мне кажется, что я слышу твои шаги под окном, и лечу как сумасшедшая, а потом вижу, что это ходит мой старенький генерал… Как я хочу, чтобы ты стал генералом!
Это было первое письмо, в котором Наталка написала, что хочет видеть его. Всего несколько строчек! Платон перечитал их раз двадцать, и они рассказали ему о многом.
— Галя, сестричка, я сейчас поеду, а ты побудь с Васьком до понедельника. Хорошо? Я вернусь. Только туда и назад… Найди мой свитер.
— Ты к ней?
— К ней!
— Езжай, — тихо сказала Галя. — Ты молодец.
— Почему это я стал молодцом?
— Потому что ты едешь к ней в метель, за сотни километров…
Собрался Платон быстро, надел сапоги, военный кожушок отца, подсчитал свои финансовые возможности и решил, что больше тридцати рублей брать не имеет права.
— В понедельник вернусь, — сказал он на прощанье Гале и пошел к Снопу.
Нечипор Иванович выслушал и разрешил.
— Езжай.
Юхим вышел из хаты вместе с Платоном:
— Сейчас добудем где-нибудь коней, и я отвезу тебя на станцию, иначе не доберешься до утра.
Возле хаты Ивана Лисняка стояли запряженные лошади, на которых он развозил молоко.
— Обожди, — сказал Юхим и побежал на подворье.
Иван с Катрей ужинали.
— Просим к столу, Юхим. — Катя поставила на стол еще одну миску.
— Спасибо. Я к Ивану Ивановичу.
Лисняк подал свою тетрадь. Юхим написал, что он просит коней отвезти на станцию Платона.
«Куда едет Платон?» — написал Лисняк.
«В Винницу».
«Зачем?»
«Там живет одна дивчина…»
«Бери. Только не очень гоните», — написал Иван Лисняк, и лицо его стало красивым и радостным. Он вынес хлопцам еще и свой кожух. Потом взял кнут и кнутовищем вывел на снегу:
«Как звать?»
«Наталка», — написал Платон.
Кони легко подхватили сани…
Возле криницы Поликарп Чугай поил лошадей. Стешка сидела на санях, кутаясь в большой платок.
— Куда это вы, дядька Поликарп, собрались глядя на ночь? — придержал коней Юхим.
— Там накорчевал пней, хочу привезти…
— Как же вы их в такие морозы корчуете?
— После работы приду — ломом, ломом, а затем топором. Дня за три выкорчую… И пенька нет, и дрова есть. И Коляда не завернет. Тпру, не спеши, напьешься.
— А вы куда? — Из-под платка выглянули Стешкины глаза.
— Жениться! Вийо! — Юхим щелкнул кнутом.
Проезжая мимо хаты Лисняка, Стешка прочитала на снегу: «Наталка». Она соскочила с саней и пробежала своими сапожками по буквам…
— Ты что, дочка, сдурела, снег топчешь? — спросил Поликарп.
— Не спрашивайте, батя…
За селом дорогу еще не замело, и хлопцы ехали быстро.
— А когда поезд? — спросил Юхим.
— Не знаю. Наверное, еще и пересадка будет.
— Успеем. Вийо! Это та, полковничья?
— Та.
— Написала, чтоб приехал?
— Нет. Написала, что будто слышит, как я под окнами хожу…
— И все? — удивился Юхим.
— И все…
— А я думал, что она хочет экстренно замуж… Так зачем же ты едешь? На переговоры?
— Хочу ее увидеть.
— Дорого тебе это свидание обойдется.
— А ты б не поехал?
— К кому?
— Если б Стешка жила за двести километров от Сосенки и написала, что хочет видеть?..
— Вийо! Гаття!
— Ты сказал Стешке, что любишь?
— Да-а, говорил когда-то… Молчит… И смотрит на меня, а не видит… Где-то далеко мыслями… И что это такое, Платон? — Юхим ерзает в санях, будто удобнее усаживается. — Светлана-президентша по мне сохнет, по две записки на день передает… Славная ведь, проворненькая такая… А я без Стешки жить не могу… А тут еще Кутень приехал, на мою беду. Натянет свои кожи и скрипит… То к Гале твоей ходил, затем к Светлане перекинулся, а сейчас к Стешке дорогу топчет…