В палате запахло апельсинами.
— Больной Гайворон, к вам пришли, — опять сообщила старенькая сестра.
— Это отец, — сказала Наталка, присаживаясь к Платону.
Платон не поверил своим глазам: к нему подходила в длинном, наброшенном на плечи халате Стешка. В руках она держала узелок с яблоками…
Стешка измерила Наталку спокойным независимым взглядом и сказала только Платону:
— Здравствуй…
— Это твоя сестра, Платон? — спросила Наталка. — Вы Галя?
— Я Стешка…
— Откуда ты, Стеша? — в голосе Платона звучало искреннее удивление.
— Я из дому… К тетке еду… А это тебе… Галя передала. — Стешка положила на тумбочку узелок с яблоками.
Платон знал, что нет у Стешки никакой тетки. Она приехала к нему. По тому, как говорила Стешка, как смотрела на Платона, поняла это и Наталка.
— Я пойду посмотрю, может быть, отец приехал, — сказала Наталка и вышла.
— Как там Васько? — еле шевельнул губами Платон.
— Он у дядьки Михея живет… Не беспокойся… Потом я заберу его к нам. Ты выздоравливай, Платон…
— Зачем ты приехала?
— Ты больше ничего не спросишь у меня?
— Ничего… Ой, Стешка, Стешка…
— Я сейчас уйду. Я только надеялась, что приеду раньше ее. Будь здоров…
Стешка медленно выходила из палаты… Ждала, что Платон ее окликнет… Нет. Молчит. Молчит! Молчит…
В коридоре стояла Наталка. Никто не увидит Стешкиной тоски. А тем более вот эта, которая забрала у нее любовь… Поравнявшись с Наталкой, Стешка сбросила халат, посмотрела на нее, сощурив презрительно свои раскосые глаза, и молча пошла дальше, вызывающе хвастаясь своей красотой…
16
Поезд на Винницу отправлялся через десять минут. На Косополье — вечером. Стоя в очереди, Платон еще колебался — куда брать билет. Но, подойдя к окошку, сказал:
— До Винницы.
Наконец, долго он там не задержится: два-три часа — и назад. Надо поговорить с Наталкой серьезно. В больнице он получил от Наталки несколько писем. Она писала о старом генерале, о каких-то стихах модного поэта, о Виннице, но ни одного слова об отношении к Платону. Где-то между строчек он улавливал намеки на Стешку, хотя имя ее не упоминалось.
Вот и Винница… С вокзала Платон поехал трамваем к гостинице «Украина», там ему показали и улицу Котовского. Небольшой двухэтажный домик, огороженный низеньким забором, стоял напротив сквера. Светилось только одно окно. Платон позвонил. Дверь открыла Наташа. Голова у нее была повязана пушистым полотенцем.
— Слово чести, я сказала маме, что ты сегодня приедешь. Заходи, а то простужусь.
Платон притянул ее к себе и поцеловал.
— О, какой холоднющий! Иди умывайся, и будем пить чай. А когда мой гарнизон придет из кино — поужинаем.
— Я ненадолго, Наташа…
— Знаю. Ты извини, но я должна причесаться.
Платон пил чай, а Наталка в коротеньком халатике расчесывала волосы перед зеркалом.
— Платон, отвернись. — Наталка заметила на себе его взгляд. — Сиди и не подходи.
Но Платон уже держал ее в объятиях.
— Наташа…
Он целовал ее в губы, в мокрые волосы. У нее не было ни сил, ни желания сопротивляться. Платон подхватил ее на руки… Закружилась голова, нельзя даже шевельнуть рукой… Еще мгновенье — и она задохнется от его поцелуев.
Наконец Наталка вырвалась и ушла в другую комнату; там натянула на себя платье с высоким воротничком, причесалась. Ей бы не хотелось видеть сейчас Платона, но он там…
Платон смотрел на Наталку виновато.
— Чтобы этого больше никогда не было… Понял?
— Понял… У меня через два часа поезд… Наташа, ты должна ответить на мои вопросы.
— Если смогу.
— Выйдешь за меня замуж?
— Вот это я понимаю — вопрос!
— Так отвечай! Я не могу без тебя…
— Но мы не можем жить с тобой одним днем…
— Ты о чем?
— У тебя и так плохо сложилась жизнь, и я не хочу, чтобы она стала для тебя мукой… Я не смогу принести тебе… яблок даже за пять километров…
— Наталка, как ты можешь так говорить?
— Меня врачи приучили к рациональному мышлению. Сегодня я хожу, а завтра… Видишь, я не эгоистка.
— Ты не любишь меня?
— Разве ты слепой?
— Наташа, все будет хорошо… Ты выздоровеешь… Я верю в это.
— Не надо строить воздушные замки.
Платон так и не дождался Нарбутовых. Наташа проводила его к калитке.
— Я буду ждать, — сказал он.
— Обожди до весны, до тепла.
…Ольга Аркадьевна сразу заметила, что Наташа чем-то возбуждена.