— Что с тобой, Наташа? — спросила она, подавая ужин.
— Был Платон. Уже уехал. Передавал персональные приветы отцу и тебе.
— Он специально за этим приезжал? — спросил отец.
— Наташа, ты не должна придавать значения этим визитам, — вмешалась Ольга Аркадьевна. — У него свои планы, а у нас…
— Он хочет, чтобы я вышла за него замуж…
Мать всплеснула руками. Михаил Константинович сделал вид, что этот разговор его не трогает.
— Что же ты ему ответила? — Ольга Аркадьевна опустилась на стул.
— Я сказала, что подумаю.
— Неужели это возможно? Слышишь, Михаил, она еще будет думать…
— Я его люблю, мама, и для вас это не секрет.
— Михаил, что она говорит?
— Мама, мы люди военные, у нас нет времени для лишних выступлений. Так, товарищ полковник?
— Когда свадьба? — спросил полковник.
— Прочтете приказ по гарнизону.
— Это несерьезно. Мы с отцом не можем тебе запретить, но мы должны проконсультироваться у…
— К адвокатам можете не ходить, — перебила ее Наташа.
— Я говорю о врачах.
— Я их не буду слушаться. Отец, не моргай маме, я все вижу.
— Он, конечно, переберется к нам?.. Он обязательно должен закончить академию.
— Я поеду к нему, и мы решим. С нас хватит и одной комнаты.
— Ты поедешь к нему? Когда?
— Мама, на этот вопрос я не ответила и себе… Ты обязательно узнаешь, когда я решу. Пресс-конференция закончена. Спасибо за внимание. — Наташа пошла в свою комнату.
— Что нам с ней делать? Ты, Михаил, не представляешь, чем это все может кончиться! У нее может быть ребенок…
— Вполне возможно.
— Ты меня раздражаешь своим спокойствием. Это же наша единственная дочь!
— Поэтому, Ольга, я и желаю ей большого счастья.
— И ты ее отпустишь в село?
— Она поедет, но, конечно, не останется там… Наташка понимает, что ей нужен постоянный врачебный надзор. Они приедут сюда.
— У него есть еще сестра и брат…
— Это очень хорошо. Я люблю, когда в квартире много детей.
Хата была заперта. Где мог быть Васько, Платон не знал и поэтому решил зайти к Снопу. Все было именно так, как писал Васько: Нечипор Иванович, читая газету, кашлял, а Юхим в другой комнатке играл что-то грустное.
— Слава богу! — воскликнула Мария. — Вернулся. Какой же ты! Юхим, Платон пришел!
Нечипор Иванович поднялся с лежанки и трижды поцеловался с Платоном. Юхим молча пожал руку.
— А Васько у Поликарпа, — сказала Мария. — Сходи, Юхим, позови. Никак дождаться тебя не может.
— Не хочу я туда идти, мама.
— А что ж, я буду по селу бегать?
Юхим с неохотой оделся и вышел.
Не успела Мария накрыть на стол, как в хату вошли Михей Кожухарь и Лисняк.
— Я знаю, когда приходить! — весело воскликнул Михей. — Люблю обедать… Обедал бы да ужинал без конца… Здоров, болящий! — поздоровался с Платоном.
— Каждый вечер у меня в хате клуб, — пожаловалась Мария Платону. — Садитесь уж!
— Сейчас еще придет Мазур, и будет полный парламент, — покачивался на длинных ногах Матвей Кожухарь.
И в самом деле, не успел он это сказать, как вошли Мирон Мазур и дед Выгон.
— Вчера, Платон, этот аист, — Выгон ткнул берданкой Михея в бок, — в дураках оставил… Если б я знал, что у него не десятка червонная, а семерка трефовая, то он бы ни за что не выкрутился… Ну, так, может, сыграем несколько разочков, а то мне скоро на пост?
— Дайте Платону хоть поесть с дороги! — сердилась Мария.
— Дело не в картах, кума, — пояснил Мирон, — а в том, что мы собираемся и ведем душевные разговоры.
— Толку с этой вашей болтовни! — махнула рукой Мария. — Сидите уже, я скоро приду. А ты, Нечипор, молока горячего выпей.
Через полчаса Платон уже знал обо всем, что случилось в Сосенке за время его отсутствия. Тракторы отремонтировали, остались сеялки. Плуги тоже готовы. С семенами плохо.
— Собирается Коляда в какой-то совхоз ехать и покупать. За прошлогодние семена еще не рассчитались… Вот хозяйничает, тьфу, — Мирон сплюнул.
— Лучшую землю отдали под кукурузу, а осенью по пятнадцать центнеров початков собираем. Дела, Платон, ой… — Нечипор опять закашлялся.
— Со свеклы мы хоть доход имеем, — размышлял Выгон, — и гроши, и ботва, и жом для скота… Государство тоже не в обиде. А эта ж кукуруза ни себя не окупит, ни труда людского…
— Надо все это растолковать Коляде, — сказал Платон. — Да и агроном есть…
— Мы на правлении вчера до хрипоты спорили. Да разве ж ты переубедишь Коляду? Он у нас собственной тени боится, не то что в районе слово сказать.