Последнее письмо рассказывало о том, как Гайворон подбил колхозников на нелепую затею с электрификацией села. Со своими приятелями он собрал у людей деньги будто для того, чтобы поехать и добиться разрешения электрифицировать Сосенку, а сам месяц прогулял в Киеве. Председателя колхоза Коляду тоже втянули в это дело, и он разрешил ставить столбы, а сейчас люди возмущаются. Мостовой и здесь поддержал Гайворона. Обо всем этом правильно писала газета (статья прилагается).
Статья называлась «Сосенские горе-электрификаторы». Автор зло высмеивал неумную затею Гайворона и тех, кто поддался его «детской фантазии».
Бунчук нажал кнопку звонка.
— Мостового, — сказал он секретарше.
Когда вошел Мостовой, Бунчук молча подал ему папку.
— Обо всем этом, Петр Иосипович, я знаю, — сказал тот, пересматривая заявления. — Только здесь не хватает еще одной бумаги.
— Какой?
— Сегодня я прочитал новое заявление на Гайворона.
— Что в нем?
— Гайворон выступал на правлении против плана сева, который утвержден для их колхоза.
— У него все дома? — со злым удивлением спросил Бунчук.
— Все, Петр Иосипович.
— А что вы вообще скажете об этих заявлениях? — Бунчук указал глазами на папку.
— Должен сказать, информируют в основном правильно. Есть некоторые неточности, но это уже дело совести.
— А как вы относитесь к тому, что о вас лично написано?
— Печку в клубе топил, на обеде у Кожухаря был, у Гайворона ночевал, Коляду критиковал и еще буду… Я ему покоя не дам. Письмо от райкома, где Гайворон ездил в Киев, писал. Факты подтверждаются.
— А какие у тебя отношения с… этой, ну, с сестрой Гайворона? — Бунчук перешел на «ты».
— Это никого не должно интересовать… И еще: я категорически против злопыхательской статьи в газете.
— Анекдот, Александр Иванович! Какой-то запальчивый студентик собирает деньги, куда-то едет, заставляет людей закапывать столбы… Комедия! А куда же мы смотрели? Шарлатанство в районном масштабе?! — Возмущению Бунчука не было предела. — За такие дела мы по голове гладить не будем… Гайворон на собранные у колхозников деньги месяц пропьянствовал в Киеве, а…
— Неправда, — спокойно возразил Мостовой. — Он, кроме всего, сдавал зимнюю сессию в академии, а из тех денег истратил только семнадцать рублей. Кстати, он уже возвратил их…
— А эти разговоры о планах у вас тоже не вызывают беспокойства? Гайворон, как коммунист, обязан отвечать за свои поступки и слова. Так вот что, товарищ Мостовой, — Бунчук заговорил официальным тоном. — Немедленно выезжайте в Сосенку, разберитесь во всех вопросах и наведите порядок. Сами заварили кашу, сами и расхлебывайте. Разберитесь с Гайвороном. Кажется, мы поспешили принять его в партию.
— Гайворона рекомендовали коммунисты, которых я знаю.
— В такой ситуации личные симпатии оставьте дома! За дела в Сосенке будете отвечать головой… И разберитесь со своими амурами, — угрожающе посоветовал Бунчук. — Что скажет актив, народ?
— Позвольте решать мои личные дела мне самому.
Сосенка жила тревожными новостями и слухами. Приезжали комиссии, вызывали людей, допрашивали, что-то записывали, Чья-то злая рука сеяла по селу клевету и подозрения.
Платон даже почернел от позора. Его допрашивали:
— Куда вы девали деньги, которые выманили у колхозников?
— Правда ли, что вы воровали дрова?
— Почему бросили академию?
— Какие у вас отношения с Мостовым?
— Почему выступили против государственного плана сева?
Потом появилась статья в газете…
Нечипора Снопа обвинили в воровстве кукурузы, и Макар Подогретый лично забрался на чердак его хаты искать початки.
Юхим пытался не пустить Макара, но Нечипор Иванович оттолкнул сына:
— Если мне уж нет веры — ищите! — И, выбежав на подворье, со слезами в голосе спросил: — Укажите, кто на старости плюнул мне в душу! Кто сделал из меня вора?!
На Мазура написали, что он с поля привез домой две телеги картошки. Мирон открыл погреб:
— Перевешивайте… Со своего огорода мы накопали шестьдесят пудов… Максим, давай ведра!
До вечера вытаскивали Мирон с сыном ведрами картошку прямо на снег. Картошка замерзала, превращаясь в рыжие камушки…
У Михея Кожухаря нашли три литра бензина… Составили акт: украл.
На подворье Саввы Чемериса обмерили копну сена, которую он будто наносил с луга. Коляда вызвал с санями Поликарпа Чугая и приказал забрать сено.