— А Платон в поле, еще на рассвете пошел. Я его сейчас позову.
Наталка хотела сказать, что они поедут все вместе, но Васько уже был на огороде. С разгона перепрыгнул канаву с водой, а дальше через леваду, напрямик в поле. Как хорошо, когда приезжают гости! И это ж тебе не дядько или тетка с Кашперовки, а полковник на машине! Ни у кого из хлопцев не было полковников в хате. А если он подарит Ваську автомат или пистолет? Что полковнику один пистолет? Ну, может, сразу и не подарит, но выстрелить даст…
Васько бежал пахотой наперехват трактору, который вел Платон. Ноги вязли в теплой мягкой земле, исполосованной боронами.
— Плато-о-он! — орал Васько. — Полковник! Приехал полко-о-овник!
Хлопцы, которые стояли на сеялках, тоже что-то закричали, и трактор остановился. Платон, черный, с покрасневшими от недосыпания глазами, вышел из кабины.
— Что, Васько?
— Полковник приехал с той, что на карточке… На машине.
— С Наталкой?
— Ага, с погонами… Так я за тобой прибежал, — одним духом выпалил Васько.
Платон растерянно посмотрел на сеяльщиков, на Васька и отвел брата в сторону:
— Беги к вагончику и скажи Юхиму, чтобы сменил меня. Быстро!
Юхим подъехал на велосипеде и у дороги уже ждал Платона.
— Вот кому везет! — подморгнул Юхим. — Сами девчата приезжают! А тут и волоком не затянешь…
Умывшись возле вагончика, Платон посадил на раму велосипеда Васька и поехал в село.
— Сбегаешь, Васько, к тетке Марии и попросишь кувшин молока и свежего хлеба, если есть, — наказывал Платон.
На выгоне Васько соскочил с велосипеда и побежал к Снопам за молоком, а Платон свернул в свою улочку. С полными ведрами перешла ему дорогу Стешка.
— Что, дождался? — спросила, когда Платон поравнялся с ней. — Скажи своей Наталке, чтобы в доярки не шла, а то ручки не выдержат… Пусть ко мне в подпаски попросится, возьму… Я же опять телят пасу… возле ветряка.
— Ты прости меня, Стеша, за ту ночь… Прости, если можешь…
— Ах, ты… не вспоминай. То была моя ночь. Забудь все.
— Не могу.
— Тогда не забывай, ничего не забывай! Иди уж к ней… А может, к ветряку сегодня ночью выйдешь?
Платон молча отъехал.
— Испугался? — догнал его Стешкин голос. — А мой Кутень ничего не боится…
Нарбутов хлопотал возле машины. Увидев Платона, он пошел ему навстречу.
— Я привез тебе, Платон, дочку… Она в доме… — тихо сказал он.
Платон что-то ответил и побежал. Он остановился в сенях, не решаясь открыть двери. Что это значит: «Я привез тебе дочку»? Неужели она приехала навсегда?..
— Наташа!
Большие Наталкины глаза стали еще больше, и она кинулась навстречу.
Платон обнял Наталку и почувствовал, как она вся дрожит. Вошел отец. Платон метался по хате, не зная, за что взяться. Достал из скрыни скатерть и рушники, расставил на столе рюмки.
Нарбутов принес кошелку с продуктами:
— Помогай, Наташа.
Постепенно замешательство прошло, а все трое начали готовить не то обед, не то ужин. В окно заглянуло заплаканное лицо Васька. Платон вышел.
— Что случилось, Вася?
— Кувшин с молоком разбил!
— Ну, ничего, обойдемся…
— А что ж они будут пить?
— Купим еще.
Васька тоже усадили за стол, налили рюмку сладкого вина и угощали чем-то таким, чего он в жизни не ел. На булку с маслом Наталка положила ему целую ложку черных соленых дробинок, а потом красных. Перед ним лежали тоненькие сухие колбаски и рыбки в баночках, ветчина, сладкий красный перец и еще такое, что Васько и не знал, как оно называлось. «Вот хорошо быть полковником!» — с завистью думал Васько.
Полковник опять налил в рюмки и не сказал просто, как дядько Кожухарь: «Дай бог», а говорил долго, обращаясь к Платону и Наталке…
Когда пообедали, полковник с Платоном пошли на подворье, а Васька оставили с Наталкой. Прибирая со стола, она сказала, чтобы он называл ее не теткой, а Наташей, и еще сказала, что они будут с ним друзьями. Потом он помогал ей носить из машины вещи: чемодан, туфли, сапожки, пальто и какие-то узелки. Васько долго не решался, но потом все-таки спросил:
— А ты разве у нас останешься?
— У вас.
— А что ты будешь делать? — Васько подходил к жизни по-деловому.
— Я не знаю.
Наталка налила в чугун воды и никак не могла задвинуть его в печь.
— Ухватом надо, — посоветовал Васько.
— Я не умею.
Васько рассмеялся: вот чудачка!
— Не умеешь? Давай научу.
…Нарбутов с Платоном ходили по садку.
— Ты понимаешь, Платон, что Наталка решилась на отчаянный шаг… Но ее никто не мог бы остановить, — говорил Нарбутов. — Я хочу, чтобы вы были счастливыми… Это зависит от вас обоих… и от того, как Наталка будет себя чувствовать… Все это очень сложно, друг мой.