Трехъярусная боспорская надгробная стела. I-II вв. н. э.
Семантика этих рельефов вызывает большой интерес. В ее расшифровке ученые видят взаимосвязь жизни умершего с потусторонним миром. Развивались на Боспоре и представления об умершеем, как о герое. Апофеоз героя, прошедшего жизнь и даже преодолевшего смерть, что в итоге приносило полное блаженство вечного существования, художники показывали путем изображения загробных трапез, спокойно стоящих всадников, как бы ожидающих встречи с богиней, которая обеспечит им бессмертие, преподнося руками мальчика-слуги воду из источников Мнемозины. Очень часты изображения стоящих в гиматиях мужчин с правой рукой у груди и мальчиком — слугой в глубоких нишах с полукруглым обрамлением. Иногда мужчина стоит с женщиной, взявшись за руки, или оба восседают в креслах. Образ женщины всегда более печальный.
Особенно примечательны индивидуальные стелы с изображением плывущих на лодке воинов. На полностью сохранившейся стеле Гозия первой половины II в. под венчающим карнизом и рельефным фронтоном размещены три сцены. Вверху — загробная трапеза: между возлежащими мужчиной и сидящей женщиной представлена невыразительная фигурка ребенка. Под ними изображена сидящая в кресле в траурной позе женщина и стоящие перед ней один другого меньше юноши. Старший опирается на посох. А внизу представлены фигуры четырех юношей, две из которых вооружены копьями и щитами. Внизу высечена скромная надпись: «Гозий, сын Сострата, поставивший стелу своего сына Лисимаха».
На стелах изображены представители разных социальных групп боспорцев, но главным образом зажиточных. Купить или заказать такую стелу с рельефным изображением, даже не очень хорошего качества исполнения, вряд ли мог каждый. Мастера часто пренебрегали знаниями анатомии человеческой фигуры, делали массу ошибок не только в ее построении, но и в передаче различных предметов. Низкое качество и их небрежность в определенной степени скрадывались раскраской. Однако эти памятники являются ярким свидетельством отсутствия даже в столице Боспора высокопрофессиональных и талантливых мастеров.
Тем не менее эти стелы, порой схематичные и простые стелы, при внимательном рассмотрении раскрывают многие детали жизни боспорцев: не только отношение к загробному миру и вере в бессмертие членами семьи, их повседневные занятия и увлечения, но и этнические тины, характерные черты их лиц и фигур, костюмы, украшения, вооружение, мебель и т. д. По этим рельефам можно изучать мировидение боспорцев, мастерство их художников, быт, социальное положение и настроение действующих лиц.
Особенно впечатляют те стелы, на которых были высечены многострочные стихотворные эпитафии. Вообще создается впечатление, что особый интерес к рельефным памятникам вызвал стремление к сочинению поэтических произведений. Нам неизвестны имена боспорских поэтов. Эпитафии обычно не подписывались, хотя среди них немало сложено по соответствующим стихотворным канонам и размерам. По количеству и разнообразию боспорские стихотворцы опередили всех греков Северного и Западного Причерноморья. Они хорошо владели техникой составления кратких элегических дистихов, ямбических триметров, гекзаметров, явно знали стихи эллинских поэтов.
Большинство эпитафий обращены к прохожим. В них дается краткая информация об умершем. Нередко божества смерти наделялись злыми эпитетами: «ненавистный, горестный Аид», «тяжкий Аид», «завистливый Аид», «смертоносная Мойра», «нечестивая Мойра» и т. п. Из них известно, что на Боспоре умирали выходцы из других городов. Так, одна из них повествует о смерти молодого учителя гимнастики, приехавшего из Синопы и усыновленного здесь неким Хематионом:
«Фарнак, сын Фарнака, прощай.
Взгляни, странник, на памятник Фарнака, которого сломил тяжкий Аид, уловив в свои сети несчастного юношу, по профессии учителя гимнастики, возраста молодого, ушедшего по своей доблести из родной Синопы на запад. Урну его скрывает Боспорская земля, и на глазах у всех гимнасий оплакивает его немыми слезами. Хематион, приемный отец его, превзошел в любви своей природного отца, поставил на могиле каменный памятник».
Вместе с этими новшествами в оформлении внешнего вида могил на Боспоре особую популярность получает украшение стен и потолков погребальных склепов монументальной живописью. Очевидно, так же расписывались и стены богатых жилых домов, но их росписи не сохранились. Роспись велась в основном в технике фрески — то есть по сырой штукатурке или прямо по камню. Такого вида живопись была известна в Пантикапее, Фанагории и Гермонассе еще в раннеэллинистический период, но потом какое-то время не применялась. Своеобразная мода на нее существовала в I—II вв. Здесь нашли применение три стиля: структурный, цветочный и инкрустационный. В сюжетном плане выделяется условно-иератическое и реалистическое направление. При исполнении композиционных решений применялись все три стиля.