Таково было положение дел, когда однажды пришел пароход из Англии и с рейда дали знать, что прибыл вновь назначенный верховный судья Индии — сэр Элия Импей со своими товарищами и шерифами. Гастингс устроил ему необычайно торжественную встречу: отряд солдат стоял на площади, где специально построили павильон, устланный коврами. Гастингс приехал с Барвелем.
Генерал Клэверинг, Момзон и Францис тоже явились.
Новый верховный судья сошел на берег. Он был одних лет с Гастингсом, небольшой, коренастый, тяжеловесный в движениях. Его полное гладкое лицо не представляло ничего особенного, но маленькие, острые, проницательные глаза, казалось, видели все, что делалось кругом, и подозрительно всматривались во все лица, как это часто бывает у юристов, много занимавшихся уголовными процессами.
Для торжественного приема он надел мантию с горностаевым воротником. Перед ним шли шерифы, члены суда следовали сзади. У его жены было тонкое бледное лицо удивительной красоты, а большие голубые глаза еще сохранили блеск молодости. Когда Гастингс к ней приблизился, она покраснела и опустила глаза.
Губернатор долго крепко пожимал руку Импея, потом обратился к его жене, поцеловал ей руку и сказал несколько сердечных слов, глядя прямо в лицо, точно искал в нем воспоминания прошлого.
Импей стоял в стороне, и его пытливые глаза, казалось, хотели проникнуть в душу губернатора. В момент высадки загремели салюты из форта. Гастингс представил сначала Барвеля, сказав несколько дружеских слов, потом просто назвал членов совета, которые с особенной любезностью, даже почтительностью, поклонились судье, так как им крайне важно было завязать хорошие отношения с новым сильным чиновником.
Гастингс быстро прервал разговор и, пригласив Импея и его жену в свой экипаж, уехал с ними в сопровождении конвоя. Остальные прибывшие в других экипажах под предводительством Барвеля направились во дворец. Гастингс велел приготовить для Импея большой роскошный дом вблизи дворца. Он отвез прибывших туда и, пока миссис Импей осматривала свою комнату, остался в кабинете вдвоем с ее супругом.
Импей поблагодарил Уоррена за заботу.
Гастингс взял его за руку и произнес:
— Для меня великая радость приветствовать здесь старого верного друга. Мне нужна поддержка, и я уверен, что найду ее у тебя.
— Я не забыл нашу молодость, — отвечал Импей, — не забыл, чем тебе обязан и что обещал.
— Я напомню тебе твое обещание, но об этом поговорим после… А теперь, с первой минуты нашей встречи, у меня есть просьба к тебе.
— Говори, — сказал Импей с некоторым колебанием и сдержанным смущением.
— Ты назначен верховным судьей, который составляет высшую юридическую инстанцию Индии, но и у компании есть судебная власть. Я нахожу настоятельно необходимым, чтоб все суды страны находились под одним высшим руководством, чтобы и в различных инстанциях были устранены недоразумения. Поэтому я как генерал-губернатор назначаю тебя начальником судебной части управления и прошу как старый друг принять это место, хотя оно и не так почетно, как твое.
Он достал из кармана пергамент с большой печатью и передал его Импею. Но тот стоял в нерешительности.
— Не знаю, — сказал он, пробегая глазами документ, — совместимы ли эти должности…
— А почему нет? — поспешно прервал его Гастингс. — Ты сам будешь себе начальником, и все высшие и низшие инстанции будут находиться под одним общим управлением.
Импей передернулся, прочитав заключение, и рука его задрожала.
— Мне назначен здесь годовой оклад в тысячу фунтов, — сказал он. — Я получаю такую же сумму как верховный судья короля.
— В смысле денег компания может не отставать от короля, — заметил Гастингс. Она обязана, конечно, приличным образом вознаграждать твои труды, если ты делаешь честь быть и ее судьей.
Импей горячо обнял Гастингса.
— Я вижу, Уоррен, что ты остался моим другом, благодарю тебя и принимаю предложение.
Глаза Гастингса блеснули, и гордая радость озарила его лицо.
Вошла миссис Импей. Она была в нарядном, но все же простом туалете. В ее глазах отразилась тревога, но Гастингс сказал:
— Теперь, друг мой, я прошу тебя и твою жену поехать со мной, я хочу познакомить тебя с подругой, которая ведет мой дом и будет моей женой, как только окончится ее развод, начатый в германском суде. Она немка, баронесса Имгоф.
Миссис Импей опустила глаза, а судья воскликнул:
— Скорее едем, я буду счастлив познакомиться и выразить ей мое почтение.