Шикарий быстро приближался на своем слоне, Гастингс велел корнаку также подъехать: лорду Чарльзу угрожала серьезная опасность.
Но лорд Торнтон не терял хладнокровия. Он схватил другое ружье, подошел к задней решетке хауды и почти в упор выстрелил из обоих стволов в голову тигра. Тигр упал со слона, кровь так и лилась, но выстрелы все-таки оказались не смертельными. Раненый зверь огромным прыжком бросился на шедших позади ласкариев, сшиб одного из них и, пробивая себе дорогу среди подходивших со всех сторон охотников, помчался прямо в чащу.
Гастингс подоспел на своем слоне. Лорд Торнтон непосредственно следовал за ним.
— Вы слишком рано стреляли, — крикнул ему Гастингс, — но вам делает честь ваше хладнокровие. При первой охоте на тигра обыкновенно теряют голову.
— Я уверен, что хищник смертельно ранен, — заявил лорд Торнтон. — Он не уйдет далеко. Нельзя ли его догнать? Очень уж хороша его шкура!
— Вы не знаете, насколько они живучи, лорд Чарльз, — возразил Гастингс. — Если сердце и затылок не тронуты, то тигры поправляются от самых тяжелых ран. Но шкура от вас не уйдет, а раненого тигра надо догнать и прикончить.
— Спустите собак! — приказал Гастингс.
Собак спустили, и они, рыча и обнюхивая, пошли по следу. Даже Неро завозился в хауде.
Все осторожно двигались за собаками, только Марианна осталась около раненого ласкария и утешала его. Вдруг собаки остановились и ощетинились; ни одна не осмелилась пойти навстречу тигру, который сидел в высоком тростнике и при приближении людей вскочил, зарычав от боли.
— Пустите меня вперед! — крикнул лорд. — Это моя добыча…
— Стойте! — приказал Гастингс. — Тигр теперь опаснее, чем когда-либо, и, если у него хватит сил для прыжка, он бросится на охотников и собак, и его жизнь нам будет дорого стоить. Стреляйте! — крикнул он.
Шикарии стали полукругом за собаками и прицелились; по знаку Гастингса раздался залп, и тигр свалился. Около него образовалась целая лужа крови.
— Теперь ваша добыча не уйдет от вас! — проговорил Гастингс.
Охота продолжалась. Один из тигров достался лорду Торнтону; на этот раз ему удалось подпустить тигра спереди и, когда слон стряхнул его с головы, убить его метким выстрелом в затылок. Другой подкрадывался к слону Марианны, но бросился на одного из находившихся поблизости слонов с шикарием. Слон стряхнул его, тигр упал на спину, и не успел он подняться, как Марианна выстрелила ему прямо в сердце, а ее слон наступил на голову умирающего зверя.
Все охотники в приподнятом настроении окончили охоту. Гастингс велел всем идти отдыхать до следующего дня.
За поздним обедом царило еще большее веселье, чем накануне, и никто не ощущал усталости. Марианна рано удалилась, а Гастингс объявил, что он завтра не примет участия в охоте: ему хотелось сделать по другую сторону леса охотничью рекогносцировку, чтобы убедиться, не может ли он предложить еще гостям охоту на оленей.
Скоро весь лагерь погрузился в глубокий сон, только со стороны джунглей раздавался рев потревоженных хищников. Когда Гастингс пришел к Марианне в палатку, чтобы пожелать ей доброй ночи, она еще раз робко спросила его, нельзя ли найти другое решение поимки беглецов, но Гастингс остался неумолим.
На другой день рано утром все снова направились к джунглям. Охота обещала стать еще интереснее, потому что раздраженные тигры смелее выходили на охотников. Когда охотники скрылись в джунглях, Гастингс позвал старшего егеря, не принимавшего сегодня участие в охоте, и приказал ему провести себя на обложенное место.
Гастингс взял ружье, висевшее у него на плече, большой охотничий нож на поясе, а за поясом, в складках платья, — два пистолета. Он кликнул Неро.
Только Гастингс хотел идти, как пришла Марианна в короткой амазонке. Она тоже взяла с собой изящное ружье, но не радовалась предстоявшей охоте, бледное лицо ее говорило, что она не спала всю ночь, глаза, красные от слез, глядели тускло.
— Ты хочешь идти со мной? — строго и с упреком спросил Гастингс.
— Ты должен мне позволить, — умоляющим, но твердым и решительным голосом вымолвила она.
Гастингс стоял с мрачно опущенными глазами. Он понимал, что, несмотря на покладистость Марианны, она не послушается его, а при охоте на оленей никакой опасности не предвиделось.
— Иди, — разрешил он наконец и, близко подойдя к ней, тихо добавил: — В первый раз ты добиваешься того, в чем я хотел бы тебе отказать!
— И в последний, — тихо ответила она и быстро пошла вперед, чтобы прекратить всякие разговоры.