Наконец появилась Маргарита с несколько утомленным видом, но сон все-таки освежил ее. Слегка покрасневшие глаза Маргариты радостно засияли при виде капитана. Здороваясь, она нежно обняла его, но он не коснулся ее улыбавшихся губ, а лишь с благоговением поцеловал ее золотистые волосы.
Наразинга вернулся в тот же день вечером, продав лошадей и принеся разных фруктов, овощей, несколько сосудов с индийским пивом «явазурой», которые он поставил вместе с другими напитками в трещину скалы.
Капитан почти весь день старался придать их жилищу больший уют; он подумал обо всем. В его запасах оказались даже льняные ткани и мягкая кожа, и, к крайнему удивлению Маргариты, он принялся шить ей приспособленный для дебрей костюм с сандалиями и круглой, закрывающей голову и затылок шляпой, чтобы она могла сопровождать его в прогулках по окрестностям.
Началась однообразная и во многих отношениях тяжелая жизнь, напоминавшая приключения Робинзона Крузо. Из взятых с собой легких материй капитан сделал наволочки и наполнил их сухими листьями; из твердой коры, принесенной им из чащи, он смастерил огромные тазы, чтоб сохранять в пещере ключевую воду для мытья и стряпни. Маргарита усердно помогала ему, часто смеясь над собственной неловкостью. Они вместе ходили в лес собирать фрукты. Иногда он уходил один за дичью. Капитан нередко убивал молодых оленей и очень искусно солил или вялил их мясо, а шкуру и рога употреблял на украшение их жилища. Порой, тщательно подчернив лицо и одевшись бродягой, капитан отправлялся в разведку. Он заходил даже в далекие города и селения и всегда возвращался с известием, что беглецов еще усердно разыскивают.
Выйти из верного убежища и добраться до гавани, чтобы переправиться через море, все еще не представлялось возможным. Маргарита даже радовалась этому. Для нее новая жизнь на лоне природы представляла особенную прелесть, тем более что благодаря неусыпным заботам капитана она не чувствовала никаких лишений даже по сравнению с прежней утонченной жизнью. Несмотря на кажущееся однообразие, каждый день приносил с собой новые впечатления. Ей казалось, что она только теперь вполне узнала своего возлюбленного и стала ему гораздо ближе, чем могла предполагать прежде.
После захода солнца, когда жилище их освещалось фонарями, в которых Наразинга заменил свечи масляными лампочками, капитан беседовал с ней о чуждом ей мире, в котором он прежде жил. Он, изучивший в храме Хугли под руководством браминов священные Веды и богатую индийскую литературу, объяснял ей глубокую, полную смысла религию браманизма. В свою очередь он расспрашивал ее о христианском учении и с глубоким благоговением прислушивался к ее словам.
— В храмах Брамы, — говорил он, — изгнанный из рая мир стремится вновь найти путь к Богу. Христос открывает этот путь. Пусть жестокий мир прячется за свою гордость и тщеславие — свет солнца христианства проникает всюду, и здесь, в глуши лесов, его тепло чувствуется нами больше, чем в блестящей резиденции в Калькутте.
В то же время в душе Синдгэма происходила борьба. Когда при вечернем прощании Маргарита нежно к нему прижималась, когда ее влажные глаза смотрели на него, а губы, казалось, искали его поцелуя и он чувствовал на щеке ее дыхание, сердце его начинало усиленно биться, кровь приливала к вискам, но гордость и сила воли всегда преодолевали его страсть.
Иногда ночью со стороны джунглей слышалось ужасное рычание тигров, но капитан уверял, что здесь менее, чем где-либо, можно опасаться кровожадных хищников: они не решаются входить в густой лес, а только подстерегают оленей, когда те идут на водопой или же выходят из своих убежищ, чтобы подкрасться к пастбищам оленей. Во всяком случае, если б тигр и проник в лес, то ночью закрытая пещера была совершенно безопасной и очень удобной для защиты.
Однажды, вернувшись вечером с охоты, капитан сидел с Маргаритой за ужином, а Наразинга в передней чистил оружие. Вдруг слуга испуганно отдернул занавеску.
— Господин! — крикнул он. — Выйди сюда и послушай!.. Слышны громкие голоса, подошло много-много людей. Я думал, что это путешественники, спускающиеся по большой дороге к Мадрасу, но они не прошли дальше, они остановились у опушки джунглей — я слышал ворчание слонов и фырканье лошадей, и на темном небе видно зарево от костров.
Капитан быстро вышел из пещеры; Маргарита, бледнея, прижала руки к сердцу.
Капитан осторожно оглянулся. Действительно, с одной стороны темное небо все больше и больше озарялось светом костров. Слышались голоса людей, а также какой-то стук.