Для нас всё это было загадкой. Что там происходило, никто не мог предположить.
Когда стемнело, явился Казимир. От него мы узнали истину: гарнизон немцев и полиции преследовал группу советских парашютистов. Возле Буды между ними произошла схватка. Парашютистам удалось скрыться.
Радостную весть принесла Тамара Янчук: советские парашютисты накануне вечером проследовали южной окраиной Медведовки к реке Случь.
Узнав о появлении посланцев Родины в этих местах, мы воспрянули духом. Значит, пламя борьбы против оккупантов только разгорается! Под впечатлением услышанного я пустился в пляс. Если бы мне тогда сказали, что я должен один драться с карателями, я, не задумываясь, ринулся бы в неравный бой.
…Строительство подземелья близилось к концу. На потолок из плотно уложенных балок и досок насыпали метровый слой земли. Утрамбовали её и посадили на свои места ранее вырытые ели, замаскировали дёрном.
Выход из подземелья закрывался деревянным кружком, который для маскировки покрыли дёрном и прогнившими листьями. Густые ветви елей, склоняясь над потайным сооружением, надёжно укрывали его от постороннего глаза.
Наконец мы перестали скитаться в поиске убежища. Все усилия отныне сосредоточивались на главном: лучшей организации разведки и проведении боевых операций. У неблагонадёжных людей изымали оружие, военное имущество.
От бедняков мы узнали, что в Погориловке молодой крестьянин, по имени Степан, часто угрожает своим землякам наганом. Дали ориентир: во дворе Степана растут три сосны.
Интересовавший нас парень, как выяснилось, был связан с Бульбой.
Удивительная случайность! Мы обнаружили две явочные квартиры атамана. Значит, бульбаши расширяют свою сеть, всё больше и больше дурачат людей. Что можно было противопоставить коварному обману? Пока ничего. Оставалось одно: склонить бульбашей к немедленному выступлению против фашистов. Но для того, чтобы добиться этого, рассуждали мы, необходимо быть сильнее. И мы наращивали силу.
Жорж отправился в Погориловку, к Степану. К вечеру он возвратился с наганом.
— Как же ты с ним сладил?
— Уговорил, — улыбнулся Жорж. — Ещё и самогонкой чествовать хотел меня.
— Ну, рассказывай по порядку, — разгорелось у нас любопытство.
— Убедившись, что имею дело с нужным мне парнем, — передавал подробности Жорж, — я вошёл в дом, поздоровался и сказал, мол, есть секретное поручение.
— Какое? От кого? — встрепенулся Степан.
— От батька Бульбы.
— Парень стушевался, а я, словно не замечая этого, продолжал:
— Атаман Бульба поручил взять у тебя наган, сейчас он нужен для других целей.
— Атаман должен был дать записку, — усомнился Степан. — Мы с ним так условились.
Такой поворот меня обескуражил.
— Видишь, Степан, — выкручивался я, — сегодня село кишело немцами и записку атаман не рискнул писать. К тому же, он обещал быть у тебя в конце недели.
Наспех придуманная версия убедила Степана.
— Ладно! — повеселел он и, побежав к сараю, вытащил из-под соломенной крыши наган и мешочек с патронами.
— Вот и все! — закончил Жорж.
— Эх, знал бы атаман, как мы его провели, свирепый предъявил бы ультиматум! — шутили братья.
— Обманули его тонко, пусть свирепеет, это его дело, а наган в наших руках! — торжествовал Жорж.
Из разведки вернулся отец. Он рассказал много новостей. Больше всего нас возмутило предательство кулаков и буржуазных националистов.
Страшнее зверя был Пётр Присяжнюк из села Дмитровки. Он прошёл обучение в специальной разведывательной школе в Германии, хорошо владел немецким языком. С самого начала оккупации служил офицером гестапо в городе Ровно. Начал свою «деятельность» с того, что вместе с другими предателями ворвался в дом Лукьяна Ткачука, связал ему руки и бросил в подвал. Потом жестоко пытал. Лукьян держался мужественно. Стойкость патриота бесила истязателей. Они отвезли его на хутор и, согнав крестьян, требовали, чтобы Ткачук публично клеветал на Советскую власть.
— Это вы грабите людей! — гневно бросил Ткачук палачам. — Это вы убиваете наших детей и насилуете женщин!
— Говори правду! — ударом рукоятки револьвера Присяжнюк рассёк Ткачуку губы.
— Врёте, мерзавцы, побоями не очерните мою душу, — не двинулся с места Ткачук. — Вам отомстят!