Что же идиллического увидел в этой «стране Колтовской» писатель В. Крестовский? Прежде всего, высокородное происхождение ее обитателей. По словам писателя, это была «страна дворянская, семейственная, тогда как, например, Спасская, бывшая Адмиралтейская часть города, по преимуществу плебейская и холостая». Как отмечает Крестовский, Колтовские улицы в XIX веке представляли собой «мир совершенно особый, замкнутый, почти совсем изолированный от остальной городской жизни; спокойствие его несколько возмущается только в летние месяцы, когда из города перебираются туда дачники».
Итак, Мокруши, Колтовские – названия, первоначально имевшие локальный характер, затем распространившиеся на обширный район вокруг Ждановки. Нельзя в этой связи не отметить, как метко в старину присваивали имена. Особенно это относится к топониму «Мокруши». Любое, даже самое малое наводнение делало окрестные места «мокрыми», а болото в районе нынешней дамбы Тучкова моста вообще никогда не просыхало. Составленный Военно-топографическим депо после наводнения 1824 года план с отметками об уровнях подъема воды по районам свидетельствует, что именно вблизи Князь-Владимирского собора и Малой Никольской улицы (ныне – ул. Блохина) подъем был максимальным – более семи футов, чуть меньше в районе Малого проспекта и на Ждановской набережной вблизи Второго кадетского корпуса. Хуже обстояло дело лишь в некоторых районах Васильевского и Петровского островов, там подъем достигал восьмифутовой отметки.
Наводнение 23 сентября 1924 года. Около Тучкова буяна
В XVIII веке в Мокрушах располагалась татарская слобода и пролегали улицы Большая Никольская (ныне – ул. Зверинская) и Малая Никольская. Никольская – это в честь стоявшей здесь церкви Успения Пресвятой Богородицы, при которой был придел святителя Николая Чудотворца. Церковь, постоянно заливаемая осенними наводнениями, называлась иногда «Никола Мокрый» и возведена в 1713 году. Располагалась она приблизительно там, где сейчас Князь-Владимирский собор.
На первый взгляд странно, что церковь Успения упоминалась в связи с именем Николая Угодника, но объясняется это тем, что Никольский придел был освящен прежде самой церкви. Именно по этой причине все в местечке Мокруши надолго стало «никольским»: улицы, слобода, речка. Невдалеке существовала Никольская пристань, связывавшая Петербургскую сторону с Васильевским островом.
Дж. Кваренги. Князь-Владимирский собор
Существует рисунок Дж. Кваренги конца XVIII века с изображением Князь-Владимирского собора. По рисунку можно судить, что стоял собор на берегу Никольской речки (Ждановки) и что низкие берега не спасали его даже от небольших подъемов воды. Берега укрепляли, как могли, но до той поры, пока в начале ХХ века не засыпали это русло, Мокруши так и оставались Мокрушами.
Датой возникновения Колтовской слободы следует, очевидно, считать 1711 год, когда западнее Мокруш вблизи Малой Невки дислоцировался гарнизонный Колтовской полк. Колтовской – это в честь командира полка Петра Колтовского, не то майора, не то полковника. Биография его неизвестна, однако историки предполагают, что один из его предков был воеводой Смутного времени.
Топоним «Колтовская слобода» быстро вошел в лексикон петербуржца возможно еще и потому, что кроме полка никаких иных достопримечательностей в устье Никольской речки в то время не существовало. Хотя гарнизон и переименуют вскоре в Невский полк, слобода останется. Рядом со слободой появятся пороховые («зелейные») мастерские, давшие основание Зелениным улицам, а в 1727 году на месте походной полковой церкви воздвигнут деревянный храм Колтовского Спаса (Преображения Господня), он надолго переживет и Колтовской полк, и его командира. Ведь когда писатель Крестовский в 1860-х годах так живописно описывал Колтовскую слободу, гарнизонного полка здесь уже шестьдесят лет как не было. Полк расформировали 4 марта 1800 года, и носил он тогда имя своего последнего командира князя Долгорукого.
Полк расформировали, но в память о нем осталось целых восемь Колтовских улиц, весьма разросшаяся слобода, где теперь проживало гражданское население, огороды, да дачи, заполнявшиеся на короткое летнее время теми петербуржцами, у которых не хватало денег на престижные места в петергофском направлении.