— Да. Летим в Грецию. Либо завтра вечером, либо во вторник утром. Ты ведь понимаешь, что виза для родственников конгрессмена и для его охраны — не проблема? Я всё устрою, всё оплачу, с тебя только документ, удостоверяющий твою личность, — Питер улыбнулся и залез с ногами на постель Старка; он сел на край кровати, поджав ноги под себя, а Тони повторил его позу, но только с другого края. Взгляд глаза в глаза — они, можно сказать, гипнотизировали друг друга. Что это? Странная аура комнаты Старка?
— То есть летим только мы вдвоём? И ваш отец считает, что одного телохранителя для безопасности его сына в чужой стране достаточно? — прищурился мужчина, а Питер закатил глаза и упал на постель.
— Да кому я нужен, Тони? Я обмолвился, что полечу только с тобой, и папа не был против, он лишь сказал, что если ты откажешься, то мне придётся звать кого-то другого. А через несколько дней я с родителями встречусь в Венеции, а уж там с ними вся охрана приедет. За три-четыре дня ты ведь справишься со мной один? — Паркер потянулся как кошка, ведя себя так бесцеремонно, словно постоянно валялся вот так на кровати Старка.
— С вами, мистер Паркер, только мне и под силу справиться, — усмехнулся Тони, ложась на живот поперёк матраса и оказываясь совсем близко к Питеру. Тот повернулся на бок так, что теперь был лицом к лицу с мужчиной.
— Значит, ты согласен?
— А у меня был выбор? Вы зашли и сразу потребовали от меня паспорт, — Старк впервые так близко рассматривал лицо Питера, и то, что он видел, безусловно нравилось. Чистая кожа, усыпанная веснушками, пушистые ресницы, маленькие мимические морщинки вокруг глаз.
— Я не потребовал, а спросил, — улыбнулся Паркер, разглядывая Тони в ответ. Красота мужчины была слишком очевидна, слишком цепляла, к нему даже не надо было приглядываться, чтобы понять, как он хорош собой. — Каково это?
— Вы о чём?
— Быть таким красивым? — Питер сам не ожидал от себя этого вопроса, просто они оба поддались какому-то моменту и порыву.
— Это я у вас должен спросить, мистер Паркер, — и Тони потянулся к его губам за поцелуем, да вот только телефонный звонок нарушил всё волшебство этого мгновения. Старк оглянулся на телефон, на нём мигала цифра один, а значит, звонил Ричард из своего кабинета.
Они неловко отстранились друг от друга, и Тони поднял трубку, коротко отвечая, что сейчас подойдёт к конгрессмену. Питер быстро слез с кровати, не понимая, что только что произошло. Словно стена между ними на мгновение рухнула и им было так легко и естественно находиться рядом, зато теперь эта стена вновь вернулась и, кажется, стала ещё толще.
— Ваш отец вызывает, должно быть, тоже хочет поговорить о вашем путешествии, — сказал Тони, надевая ботинки, поправляя на себе рубашку и накидывая сверху пиджак.
— Должно быть, — пожал плечами Питер, глядя в пол. Они оба покинули спальню телохранителя и разошлись в коридоре в разные стороны, даже не оглядываясь, потому что было страшно вновь столкнуться взглядами и поддаться влиянию взаимного притяжения.
***
Питер и Тони вылетели из Нью-Йорка в понедельник ночным рейсом, воспользовавшись частными авиалиниями конгрессмена, до Лондона. А уже оттуда пересели на другой самолёт, отправившись в Грецию. Всё-таки они летели не вдвоём: Ричард приставил к сыну ещё двух телохранителей, помимо Старка, и те таскались за ними повсюду. Питер сам не понимал, почему так злился из-за того, что не мог остаться с Тони наедине.
Ведь Питер боялся быть с ним один на один, потому что между ними снова бы начало что-то происходить, типа той попытки поцелуя. А к чему мог привести такой поцелуй? К отношениям? Возможны ли между ними какие-нибудь отношения? Эти вопросы так мучили Паркера, что он едва не выложил всё Бетти, которая была накануне у него в гостях и «помогала» ему собирать чемодан в дорогу, складывая туда абсолютно бесполезные шмотки и вещи по типу смазки и презервативов. Питер едва не покрутил пальцем у виска, да только вспомнил, что подруга считала, будто он в тайных сексуальных отношениях со своим телохранителем.
Только в Греции, после изнурительного полёта, Питер понял, что все его мысли неспроста и он впервые за девятнадцать лет своей жизни влюбился. Или влюблялся? Потому что думал о Старке уже на постоянной основе, а не только тогда, когда с ними случались какие-то казусы, как за прошедший месяц. Мимолётный флирт, страстные и нелепые стычки превратились в нечто большее — в привязанность.
И как Питеру понять, что эти чувства настоящие и ему стоит сделать шаг? Ведь они не были просто студентами, к примеру, которые попробовали отношения: не получилось — взяли и разошлись. Неудача в их отношениях означала бы лишь одно: они бы не смогли оставить всё как раньше, а что это могло бы значить для Тони? Такое же увольнение, как для Джонни? Паркер не хотел невольно повлиять на судьбу и этого мужчины.
Поэтому, с одной стороны, Питер был доволен тем, что со Старком они никогда не были одни и практически не общались, пока находились в Греции, а с другой стороны, противиться своим чувствам было сродни пытке.
Отец позвонил вечером в среду и сказал, что они с матерью будут в Венеции уже в пятницу. Паркер был рад его звонку, потому что целый день прогулок по Корфу ему не принёс никакого удовлетворения. Он осматривал местные достопримечательности, а трое охранников шли за ним, и взгляд одного из них он буквально чувствовал всей поверхностью тела.
Добраться от Корфу до Венеции самолётом было проще простого, но Питер думал, что не выдержит, если проведёт четверг так же, как и среду: глупо слоняясь по острову и думая о Старке. Поэтому он решил провести день четверга в плавании на яхте от Корфу до Венеции через Адриатическое море, устроить себе приключение, а к пятнице они уже были бы в пункте назначения. Там он увиделся бы с отцом и мамой и было бы уже не до Старка, по крайней мере, он на это надеялся.
Когда Питер шёл к причалу в коротких шортах и лёгкой рубашке, его телохранители следовали за ним в чёрных костюмах и обливались потом, волоча каждый по два чемодана. Вообще у Паркера было с собой лишь три чемодана, но у охраны были ещё и свои сумки с личными вещами. Каждый из мужчин ожидал, что путешествие до Италии пройдёт на какой-нибудь шикарной мегаяхте или пароме — всё-таки отец Питера мог позволить подобное сыну — но их ожидало полнейшее разочарование.
— Мистер Персакис, рад вас видеть, — улыбнулся Питер, пожав руку мужчине средних лет, с которым случайно познакомился прошлым вечером в одном из кафе. У Персакиса была своя небольшая крейсерская яхта, да вот только туристы редко пользовались его услугами. Все предпочитали комфорт, чем дешевизну, но ему просто несказанно повезло познакомиться с Паркером, который готов был заплатить вдвое больше, чем просили, чтобы отплыть в Италию на его посудине.
— Питер — моя удача, — расплылся в улыбке мужчина, приветствуя своего дорогого пассажира. — А вот моя Калипсо, — он указал на яхту, которая казалась самой убогой на причале. Тони поставил чемоданы и приспустил с глаз очки, чтобы осмотреть то, на чём они должны были плыть.
— Мистер Паркер? — позвал он, и Питер вздрогнул, потому что Старк эти дни с ним практически не говорил и держался на расстоянии.
— Да, Тони? — Питер отошёл от капитана яхты, рядом с которым стояли два молодых помощника, по внешности — вряд ли греки, скорее всего, как раз таки итальянцы.
— Вы уверены, что хотите плыть на ЭТОМ? — многозначительно произнёс Старк.
— А тебя что-то смущает? Ожидали трехэтажный паром? — чуть рассмеялся Паркер, оглядев кислые мины других телохранителей за спиной Тони.
— Я знаю, что вы не столь избалованы, как хотели всем казаться. Но сейчас вы перегибаете палку, и дело вовсе не в комфорте, а в безопасности. Нам плыть больше суток, что, если посудина встанет на середине пути? Или мы попадём в шторм? Мистер Персакис вообще плавал на этой яхте куда-то дальше, чем рядом с берегом? — Тони был очень серьёзен, чем заставил парнишку нахмуриться.