Боцман тронул Фаррела за плечо:
— Вы разрешите Суэйну глянуть в перископ, сэр? Это его родной город.
Старшина Ральф Суэйн был на “Скорпионе” оператором радиолокационной установки.
— Ну конечно.
Фаррел отступил, и Суэйн шагнул к перископу. Довольно долго стоял и смотрел, наконец поднял голову.
— Кен Палья открыл свою аптеку,— сказал он. — Дверь настежь, и шторы на окнах подняты. А вот неоновую вывеску не погасил. Что-то не похоже на Кена жечь электричество средь бела дня.
— А людей на улицах не видно, Ральф? — спросил капитан.
Старшина опять приник к окулярам.
— Не видать. В доме миссис Салливен одно окно разбито, чердачное.
Он смотрел еще три или четыре нескончаемые минуты, пока Фаррел не тронул его за плечо и не стал сам к перископу. Суэйн отступил.
— Видели свой дом, Ральфи? — спросил капитан.
— Нет. С моря его не видать. Мой дом повыше, на Рейнер-авеню. — Он досадливо передернул плечами. — Никаких перемен не видать. Все как было, так и есть.
Лейтенант Бенсон взял микрофон и начал окликать берег:
— Подводная лодка Соединенных Штатов “Скорпион” вызывает город Эдмондс. Подводная лодка Соединенных Штатов “Скорпион” вызывает город Эдмондс. Если кто-нибудь нас слышит, просим выйти на набережную, к причалу в конце Главной улицы. Подводная лодка Соединенных Штатов вызывает город Эдмондс…
Суэйн вышел из рубки и отправился в носовой отсек. Дуайт Тауэрс шагнул к перископу, к которому уже приник было другой матрос, и сам стал осматривать берег. От набережной город круто поднимался в гору, открывая взгляду свои улицы и дома. Через несколько минут Тауэрс выпрямился.
— Незаметно, чтобы Эдмондсу сильно досталось,— сказал он. — Если бы та ракета угодила в “боинг” над Эдмондсом, тут только и осталось бы гладкое место.
— Противовоздушная оборона здесь очень сильна,— возразил Фаррел. — От всех управляемых ракет есть защита.
— Верно. Однако же они прорвались к Сан-Франциско.
— Но не похоже, чтобы они прорвались сюда. Просто дошла воздушная волна от ракеты, которая взорвалась над проливом.
Дуайт кивнул.
— Видите неоновую вывеску над аптекой? Она еще горит. — Он немного помолчал. — Будем вызывать подольше… скажем, еще полчаса.
— Слушаю, сэр.
Капитан уступил место у перископа старшему помощнику, а сам отдал по переговорному устройству несколько распоряжений, чтобы лодка не меняла позиции. Лейтенант Бенсон опять и опять в микрофон вызывал берег; Дуайт закурил, прислонился к штурманскому столику. Недолго спустя погасил сигарету, бросил взгляд на часы.
От носовой части донесся металлический удар: с лязгом захлопнулся стальной люк; Тауэрс вздрогнул, обернулся. Через минуту — еще удар, потом над головой, на палубе, шаги. Тотчас еще шаги — кто-то бежит по проходу к рубке, миг — и на пороге лейтенант Херш. Выпалил:
— Суэйн вылез в аварийный люк, сэр! Он на палубе!
Дуайт прикусил губу.
— Сейчас люк закрыт?
— Да, сэр. Я проверил.
Капитан обернулся к боцману.
— Выставить часовых у обоих люков, носового и кормового.
Мортимер убежал, и в это время из-за борта послышался громкий всплеск.
— Попробуйте посмотреть, что он там делает,— сказал Дуайт Фаррелу.
Старший помощник наклонил перископ до предела и стал поворачивать по кругу.
— Почему никто его не удержал? — спросил капитан Херша.
— Наверно, не успели, очень быстро он изловчился. Перед тем пришел из кормового отсека, сел и грызет ногти. На него и внимания-то не обратили. А я ничего не видал, осматривал в это время носовую торпедную камеру. Никто и ахнуть не успел, а Суэйн уже в шахте, крышку за собой захлопнул, а наружный люк открыл. Воздух-то снаружи отравленный, вот никто за ним и не погнался.
Дуайт кивнул.
— Понятно. Основательно продуть шахту, а потом подите и проверьте, хорошо ли задраена наружная крышка люка.
— Вот, теперь я его вижу,— сказал, не отрываясь от перископа, Фаррел.
— Он плывет к причалу.
Дуайт наклонился к окулярам (пришлось согнуться в три погибели) и увидел пловца. Выпрямился, сказал несколько слов занятому микрофоном лейтенанту Бенсону. Тот повернул регулятор мощности.
— Старшина Суэйн, слушайте меня. — Пловец задержался, покачиваясь на воде. — Приказ капитана: немедленно вернитесь. Если вы возвратитесь сейчас же, капитан возьмет вас на борт, даже рискуя заражением лодки. Но вы должны вернуться сию минуту.
— Иди ты знаешь куда! — донеслось в ответ из динамика над штурманским столом.
По лицу капитана промелькнула усмешка. Он снова пригнулся к перископу и смотрел не отрываясь: вот Суэйн подплыл к берегу, вот вскарабкался по лесенке на причал. Чуть погодя Тауэрс выпрямился.
— Ну, все. — И повернулся к стоящему рядом Джону Осборну. — Сколько он, по-вашему, протянет?
— Сперва он ничего не почувствует,— ответил физик. — Вероятно, завтра к вечеру начнется рвота. А тогда… ну, кто его знает. У всех по-разному, смотря каков организм.
— Три дня? Неделя?
— Думаю, да. При таком уровне радиации едва ли дольше.
— А сколько времени у нас остается, чтобы снова взять его на борт без опасности для всех остальных?
— Такого опыта у меня нет. Но уже через несколько часов любые его выделения будут радиоактивны. Если он всерьез заболеет на борту, мы не можем ручаться за здоровье команды.
Дуайт поднял опущенный до предела перископ и приник к окулярам. Суэйна можно было еще разглядеть, в мокрой насквозь одежде он шагал по улице. Замешкался у аптеки, заглянул в открытую дверь; потом завернул за угол и скрылся из виду.
— Что ж, он явно не намерен вернуться,— сказал капитан, уступая место у перископа помощнику. — Выключите громкоговоритель. Курс на Санта-Марию, держаться середины канала. Десять узлов.
В подлодке воцарилось гробовое молчание, его нарушали только команды, отдаваемые рулевому, приглушенный рокот турбин да мерное, с присвистом дыхание двигателя. Дуайт Тауэрс, тяжело ступая, пошел к себе в каюту, Питер Холмс — за ним.
— Вы не попробуете вернуть его, сэр? Я могу в защитном костюме выйти на берег.