- Полторы минуты, - сказал Татрик, протягивая ему руку, - а я только сорок секунд могу продержаться под водой.
Ничего не отвечая, Яша с трудом перевалился через борт и рухнул на днище, обмякнув всем телом.
Но прошло несколько минут, и он снова был под водой. На ощупь отыскав место начатого пореза, Яша уцепился ногами за минреп и стал резать его двумя руками сразу. Так было рискованнее, но зато вернее.
"Не вылезу, пока не кончу", - упрямо решил Яша и с силой надавил на ручки ножниц. Тросик хрустнул, и два конца разошлись: один утонул, а другой вместе с миной медленно пошел на поверхность.
Вынырнув, Яша проплыл вокруг мины два раза и осмотрел ее со всех сторон. Его внимательный взгляд успел заметить все: "Мина поставлена с самолета. против мелких кораблей и катеров. Ну ладно, сделано самое трудное, осталось самое опасное - взорвать." Старик председатель и Татрик помогли ему выбраться из воды. Яша сел на кормовую банку и устало прислонился спиной к мачте. К мине подошли еще рыбаки, но сама мина, казалось, привлекла их меньше, чем Яша. Они подводили свои шлюпки к карбасу председателя и с молчаливым восхищением рассматривали коренастую фигуру русского матроса: "Ну и парень!"
Поднявшись на банку во весь рост над целой флотилией рыбацких лодок, Яша обратился к эстонцам:
- Вот что, товарищи! Давайте мне шлюпку, которая полегче, два крепких весла, а сами отходите и ждите меня на берегу. Я выведу мину в открытое море, а там. это уж мое дело.
Татрик обиженно заморгал белыми ресницами.
- А мне? Мне можно?.. Я первый ее заметил.
Яша промолчал. Помощника, конечно не мешало бы, но такие мины, как эта - "старушка, оставшаяся в невестах", - имеют капризный характер: они любят взрываться, когда их об этом не просят.
- Нет, - ответил Яша, - нам вдвоем тесно будет. Он передал председателю колхоза часы, бумажник и одежду, взял подрывной патрон, коробку папирос "Звездочка" и легко вскочил в поданный ему маленький верткий "тузик".
Обождав, пока грузные карбасы отойдут к берегу, Яша осторожно приблизился к мине. Она была всего в десяти метрах от "тузика", когда он перестал грести и повернулся к ней. Качнувшись на волне, мина, казалось, погрозила ему острыми свинцовыми рожками. Яша знал, дотронься грубо до этих рожек и они сплющатся, внутри них треснут стеклянные пробирки, разольется электролит, ударит гремучая ртуть, мина сначала дрогнет.
Но этого не случится. Яша будет осторожен и точен, как ювелир.
По-прежнему не сводя глаз с мины, Яша убирает весла и тихо гребет-гребет руками. Наконец ладони вытянутых рук упираются прямо в липкий вонючий бок мины. Яша плавно вертит ее на воде, отдирая с ее пояса скользкие водоросли и похрустывающую ракушку. Находит залепленное илом висячее кольцо и привязывает к нему надежный пеньковый трос. Проследив, чтобы трос случайно не зацепил за рожок, Яша мягко отталкивает мину от кормы и быстро гребет в открытое море.
Выведя "тузик" в открытое море, Яша аккуратно сложил весла и взял в руки пачку папирос. Он долго выбирал папиросу, туго набитую табаком. Потом закурил, но она стала гореть наискось, и Яша сразу выбросил ее за борт. Достал другую. Эта раскурилась ровно.
Удовлетворенно сделав две затяжки, Яша подтянул мину к корме и ловким движением отвязал трос от кольца. Точно почувствовав свой близкий конец, мина запрыгала на обрывистых волнах, вырываясь из рук.
С побледневшим от напряжения лицом, Яша осторожно повесил на один из рожков подрывной патрон и мгновенно опутал мину бикфордовым шнуром. Огляделся. Все ли сделал? Да. Все. Можно начинать.
Теперь он, удерживая мину одной рукой, другой медленно вынул изо рта папиросу.
Широко раскрыв глаза, Яша поднес горящую папиросу к шнуру и на мгновение задержал руку. Наступал самый опасный момент. Одинокая чайка закружилась над головой, тревожно крича и хлопая крыльями. Решительным жестом Яша плотно прижал к концу шнура огонек папиросы.
- На! Кури! - громко сказал он.
Шнур начал тлеть сизым дымком. Не мигая, смотрел Яша, как огонек быстро обегает мину, неумолимо приближаясь к патрону, потом изо всех сил оттолкнул мину от себя и бешено навалился на весла.
Когда пройдут две минуты, надо лечь на днище "тузика" и лежать, прижавшись к доскам.
Вот уже прошла минута, полторы. Нос шлюпки с шумом разрезает волны, весла скрипят от усилий. Все! Срок истек! Но Яша все гребет.
Одна секунда. две. три - и он падает вниз лицом. В уши сразу забивается плотная вата взрыва, громадный столб воды, наподобие сталагмита, стоит неподвижно, потом с грохотом и звоном рушится в море. Яша поднимается на ноги, смотрит. На том месте, где раньше была мина, бурлит и клокочет воронка. Отряхивая с гребней мыльную пену, высокие волны расходятся громадными кругами во все стороны.
Яша чувствует под ногами холод. Вода бьет из пазов обшивки тонкими упругими струями, быстро затопляя "тузик", - подводный удар оказался сильным. Но это уже совсем не страшно. Навстречу Яше идет рыбацкий карбас. Десятки рук подхватывают его из воды и поднимают на борт.
- Ну спасибо, друг, выручил, - говорит старик, и голос его дрожит. Смелый ты человек, дай Бог тебе здоровья. Настоящий ты человек советский!..
Эстонцы хлопали Яшу по голой спине грубыми просмоленными ладонями, звали в гости и, дружно смеясь, наперебой предлагали покурить из своих трубок. Яша оделся быстро, как по боевой тревоге, улыбался в ответ и, чтобы никого не обидеть, курил из всех трубок подряд.
Карбас подошел к берегу, и здесь Яша увидел группу эстонских девушек-рыбачек. Рослые, светлоглазые, они смотрели на него, не скрывая любопытства и восхищения.
Времени оставалось мало. Попрощавшись со всеми за руку, Яша поспешил на катер.
Он быстро прошел долгий путь от рыбацкого колхоза до морской базы. Поднялся на высокий холм, заросший перепутанным можжевельником, и перед ним, как на ладони, открылась Голубая гавань. Яша увидел у пирса свой катер, и на душе у него стало легко и радостно. Завтра он снова уйдет на "охотнике" в штормовые просторы Балтики, и пустынный квадрат моря опять огласится четкими командами офицеров, звонкими ударами латунных гильз и рокотом моторов над палубой.
.Белая ночь опустилась на весеннюю землю и притихшее, доброе море. Песня давно погасла вдали, и только сонная волна глубоко и мерно вздыхала у берега.