— Еще и потом сидеть? — возмутился Виланд, но тут же сменил тон: — А вы где были-то?
— Да так, — Ника усадила обоих мужчин на землю и вздохнула. — Чай пили.
— А нас не пригласили?
— Да нас тоже не очень приглашали. Мы вроде как сами напросились. Невольно… К здешней хозяйке…
— Как это? — спросила одна из близняшек.
Ника перевела взгляд на девочек. Они опять, как истинные женщины, переоделись, а выяснять, которая это из сестер, сил уже не было.
— Да так… Живет здесь такая тетенька. Вроде меня, только у меня эти двое, — Ника легонько встряхнула мужа и сына, — а у нее — сова и змея.
— Кто это тут «сова и змея»? — невнятно спросил Марк. — Мам?
Близняшки захихикали, а потом та, что промолчала, вгляделась в лицо Роберта.
— Тетя Ника…
— Что?
— Тетя Ника… Это точно дядя Роберт?
Альба постояла немного, глядя в стену, туда, где прихотливые узоры на коре дерева складывались в нечто, отдаленно напоминающее лицо, потом взяла со столика книжку, чуть поправила светильник, подняв его повыше, и устроилась на табурете.
— Ничего-ничего, — негромко сказала она, когда все четыре торчавших из стены сучка загнулись вверх подобно крючьям, — ты бы тоже не узнал и ушел. Не обижайся на нее. Она сейчас вернется.