— Это влияние человека, — сказал Арам Михайлович. — Человек, создавая для этих птиц новую среду, постепенно заглушает в них дикие инстинкты, изменяет их в свою пользу… Анаид ведь очень принципиальный вопрос затронула: изменчивы или вечны наследственные качества?
Анаид стояла, опустив голову, красная от смущения. А учитель, который в то же время был одним из сельских агитаторов, воспользовался удобным моментом и заговорил о мичуринской науке.
— Да, — повторил он, — вопрос, затронутый Анаид, — вопрос принципиальный. Что наши, советские ученые говорят? Мичурин и его последователи? Они говорят, что свойства, полученные по наследству, могут быть изменены. Воздействуй на растение, на животное, создай для них новую среду — и ты сможешь изменить их свойства так, как тебе нужно. И новые, полезные для человека свойства растения, животного будут переданы ими последующим поколениям. В Костромской области есть совхоз «Караваево». Там советские ученые вместе с замечательными местными колхозниками-скотоводами за последние двенадцать — пятнадцать лет создали по мичуринским методам самую продуктивную породу молочного скота в мире. Коровы совхоза, дающие в год по тридцать-сорок пудов масла, давно уже оставили далеко позади себя пресловутых американских чемпионок…
— Сорок пудов масла?… Ого-го! — поразился Грикор. Учитель сделал паузу и посмотрел на своих слушателей.
В их глазах он словно прочитал взволновавшую всех мысль: «Когда-то у колхоза Личк будут такие коровы?»
— Люди за десять лет такую породу скота вывели! — разгорячился Камо. — Неужто мы не сумеем птенцов вывести и ферму создать?
— Располагая мичуринским оружием, вы, конечна, сумеете осуществить свою затею, — согласился Арам Михайлович. — Рассказ Анаид убедил меня, что такого рода задачу мы сумеем решить здесь, у себя. Но только вы должны хорошо изучить литературу по птицеводству — она у нас есть — и действовать по указаниям районного птицевода. Что ж, приступайте к опытам. — Помолчав немного, Арам Михайлович добавил: — Только с одним условием: часть птенцов осенью вы должны непременно выпустить на волю. Надо полностью возместить тот вред, который вы нанесли природе, собирая яйца диких птиц.
— Непременно, непременно, Арам Михайлович, обещаем! — хором отозвались ребята.
— И больше гнезда не смейте разорять — пусть это будет в первый и последний раз.
Все постепенно разошлись. Остались одни наши юные натуралисты да дед Асатур.
Камо с трудом сдерживал свою радость.
— Теперь нам надо собрать наседок и достать в колхозе инкубаторы, — сказал он. — Да председатель такой строгий, разве к нему подойдешь!
— Вы его плохо знаете. Пойди и от моего имени попроси дать вам два инкубатора. Надо еще, чтобы кто-нибудь из вас поехал в районный центр и купил там аккумуляторные батареи. Вот вам на расходы. — Учитель вынул из ящика стола деньги и протянул их мальчику.
Камо густо покраснел.
— Мы сами, Арам Михайлович… — пробормотал он.
— Ничего-ничего, бери. Или вы не хотите меня в компаньоны по ферме принять? — засмеялся учитель.
— Аккумуляторные батареи дают мало тепла, ни к чему они. Не лучше ли согревать инкубаторы обыкновенной керосиновой лампой? — высказал свое мнение Армен.
— Лампой будет трудно… Температура должна быть равномерной, а лампа то ярче разгорится, то затухнет. Если нужно, достанем несколько аккумуляторов, соединим их в батарею, энергии будет больше. Если инкубатор маленький, его можно согреть аккумулятором.
— Да, но энергии аккумуляторов хватает всего на несколько дней, — возразил Армен.
— Это верно. Поэтому нам нужно иметь наготове несколько аккумуляторных батарей. Начнет в инкубаторе падать температура — сейчас же можно будет подставить заряженную батарею. А те, что мы используем, нам на машинно-тракторной станции зарядят.
— Ну, зачем на станции! Это и у нас в колхозе можно сделать — есть же у нас и грузовик и легковая машина, — сказал Камо.
— Можно, конечно, но вам ведь много аккумуляторов потребуется, — сказал Арам Михайлович. — Я поговорю с директором машинно-тракторной станции. Попробую убедить его дать нам их побольше.
— Арам Михайлович, а водяной? — спросил Армен.
— Пошлем письмо и снимок в Ереван, попросим учены?; помочь нам разобраться в этом вопросе. Может быть, пришлют геолога. Пока же в часы, свободные от уроков, займитесь птичьей фермой. Это дело, надеюсь, вам удастся.
Ребята согласились с Арамом Михайловичем. Однако и в эти дни и в последующие мысли Армена упорно возвращались к тайне озера. «Что же все-таки там делается? Что вызывает эти звуки?» — думал он.
Ребята расстались с учителем в веселом настроении. Но не успели они выйти за ворота, как Арам Михайлович вернул их:
— Я забыл спросить вас о самом главном: где же будут плавать ваши утки и гуси? Им ведь вода нужна!
— Да, — задумчиво ответил Камо, — это верно, вода нужна. В селе у нас с водой плохо. Нам это и в голову не пришло. Не вырыть ли нам небольшой пруд и наполнить его водой из нашей речки?
— Это можно сделать. Устроим комсомольско-пионерский субботник, — согласился учитель.
— Ох, как хорошо будет! — обрадовался Грикор. — Mы туда и рыб напустим… И рыб разведем! — шепнул он на ухо Асмик.
Учитель улыбнулся:
— Развести разведете, а выловить и съесть не успеете. Ведь пока рыбки ваши подрастут, вода в речке высохнет и пруд обмелеет.
— Да, пруд наш недолго будет жить, — сказал Камо, — в жаркие дни высохнет… Но все же мы его выроем!
Председатель
Вечером Камо зашел в правление колхоза.
Председатель Баграт и Арам Михайлович, сидя за столом, о чем-то вполголоса беседовали.
Камо в нерешительности остановился на пороге.
Увидев мальчика, Баграт и Арам Михайлович обменялись многозначительными взглядами.
— Ты уже пришел, Камо? Это хорошо. Выкладывай свои мысли председателю. Я свое слово уже сказал. — И, пожав председателю руку, учитель вышел.
Баграт был плотно сложенный, мускулистый человек, всегда серьезный и сдержанный. Широкая колодка орденских ленточек, украшавшая его грудь, говорила о том, что Баграт неплохо сражался за Родину. Из-под густых черных бровей на Камо глянули черные суровые глаза.
Выслушав спокойное и серьезное объяснение мальчика, председатель в раздумье долго барабанил пальцами по столу.
— Хм… — сказал он наконец. — А если твои птицы улетят, расходы ты оплатишь?
— Не улетят. Мы им подрежем крылья… Это большое дело, товарищ Баграт. Арам Михайлович говорит, что мы решаем вопрос принципиального значения, что мы наносим сокрушительный удар по теориям буржуазных ученых…
Председатель улыбнулся в усы.
Если бы Камо больше знал людей, он мог бы сразу догадаться, что его предложение пришлось председателю по вкусу.
— Ладно, — сказал Баграт, — вы свое дело делайте. — Он улыбнулся, как показалось Камо, немного насмешливо, но уже серьезно спросил: — Так чего же вы теперь хотите?
— У вас есть инкубаторы — дайте нам хотя бы два маленьких. Арам Михайлович советовал нам два просить.
— Ладно. Раз Арам Михайлович ручается за вас, можете взять. Но только обо всем, что будете делать, говорите нам. Спрашивайте у нас. Здесь есть власть. Село не без хозяина.
Камо повернулся и хотел уйти, но председатель остановил его:
— А в школьной комсомольской организации ты ставил на обсуждение вопрос о ферме?
— Когда же я мог это сделать, дядя Баграт?… — попытался оправдаться Камо.
— Ну хотя бы информировал, — прервал его председатель. — Хорошо, сегодня же соберу ребят. Спасибо, дядя Баграт, за инкубаторы!…
В тот же вечер Камо рассказал комсомольцам о создании птицеводческой фермы. Затем выступил Армен.