– Позови Камо, обмотайте кувшины веревками покрепче и осторожно спускайте вниз. Мы здесь примем.
Отбиваясь от налетавших на него пчел, Грикор кричал:
– Эти негодницы не дают мне медку поесть! Что мне делать?
– Потом поешь, потом! Спустите сначала кувшины.
В этот момент появились Арам Михайлович и Камо.
– Наконец-то пришли! – обрадовался Грикор. – Ну, Камо, помоги, давай спустим кувшины вниз… Знаете, я нашел склад меда охотника Каро, честное слово! И его лопату…
– Расскажи: где, как?..
– Погодите, давайте сначала спустим вниз кувшины, – остановил ребят учитель.
Кувшины были преогромные – в рост двенадцати-четырнадцатилетнего мальчика, – с широкими отверстиями-горлами. В них в старину хранили вино, сыр, зерно, масло и другие продукты. Такие кувшины оказались для пчел прекрасными готовыми ульями. Сейчас их отверстия, словно черными шапками, были покрыты пчелами. Штыками выставив вперед жала, пчелы беспокойно жужжали, готовые к защите своего достояния от грозящей ему опасности.
Пещера, где ютились пчелы, была недосягаемым местом. Пчелам не был страшен здесь ни один любитель меда. Они беспрестанно размножались тут, и не только в кувшинах, но и в углублениях пещеры, и в утесах снаружи…
Мед наконец был готов к отправке.
Наклонившись над пропастью, Камо крикнул:
– Сейчас начнем спускать кувшины! Следите там!
Камо и Грикор, накрепко обвязав веревкой горло большого кувшина, осторожно вынесли его на карниз и начали медленно опускать вниз.
Увидев карас, повисший над ущельем, дед Асатур вскочил, перекрестился и, раскрыв от изумления рот, смотрел вверх.
– Достали! – ахнул он. – И дэвов не побоялись!
– Дедушка, – крикнул ему Камо, – придержи кувшин – разобьется!
Дед опомнился, обнял уже поравнявшийся с ним кувшин и осторожно поставил его на землю.
– Все это мед, мед, дедушка? – вертясь вокруг кувшина, спрашивала Асмик.
– М-мед… д-девочка… – заикаясь, ответил старик.
Он был смущен: неужели же эта пещера и на самом деле не была «пасекой дэвов»?..
Дед отвязал веревку от кувшина, и Камо потянул ее наверх: надо было спускать остальные.
Этим делом учитель, Камо и Грикор занимались до самого полудня.
Армена дед Асатур послал в колхоз за транспортом.
– Захвати пять ведер. В складе охотника Каро, должно быть, еще много меда, – сказал он.
Когда Армен вернулся, гоня перед собой нескольких ослов с пустыми ведрами, корзинами и клеткой для орленка, у подножия Чанчакара стояло уже девять карасов, вокруг которых носились пчелы.
Корзины, а за ними и ведра подняли на веревке в пещеру. Извлекая из ее углублений соты с личинками, учитель складывал их в одни корзины, а другие, пустые, опрыскивал внутри сахарной водой. Пчел привлекал сахар, и, чтобы запасти сладкий сок для своего потомства, они массами налетали в корзины. Но, до тех пор пока среди пчел не обнаруживалась матка, Арам Михайлович не успокаивался.
– Матку ищите, матку! Без матки пчелиной семье не быть, – повторял он.
И только, когда матка отыскивалась, распоряжался:
– Ну, теперь поплотнее закрывайте корзину – и вниз!
Одна за другой все корзины с сотами и пчелами были спущены в ущелье.
Очистив «пасеку дэвов», ребята по узенькой тропинке пробрались к складу охотника Каро. Меда здесь и в самом деле оказалось много. Им наполняли ведра и на веревках спускали вниз.
Затем вернулись в пещеру. Здесь еще оставалась клетка с орленком. Через минуту и она повисла над ущельем.
– Примите наследника царя птиц! – крикнул вниз Камо.
Асмик запрыгала в порыве радости.
– Почему вы так медленно опускаете? – волновалась она, сгорая от нетерпения.
Когда клетка с маленьким хищником спустилась наконец на землю, Асмик подбежала к ней, чтобы приласкать орленка, но птенец сверкнул на нее таким враждебным взглядом, так злобно зашипел, что все добрые слова застыли у девочки на губах.
Армен подвязал клетку к седлу осла.
– Ну, что там у вас? Всё? – крикнул он наверх.
– Всё. Сейчас и мы сойдем, – отозвался Камо.
Работа была окончена. Арам Михайлович, Камо и Грикор присели на минутку отдохнуть у входа в пещеру.
Напротив них, по ту сторону пропасти, мрачной пастью зиял вход в пещеру, которую называли «Вратами ада».
Черные скалы, подняв к небу острые, зубчатые вершины, глядели хмуро.
В расщелинах скал выл ветер. Угрожающе кричали орлы, обеспокоенные присутствием людей. А когда ветер стихал и наступала тишина, из глубины Черных скал доносился глухой, отдаленный шум.
«Отчего стонет и кряхтит гора?» – думал Арам Михайлович. Как ни прислушивался он сейчас к звукам, доносившимся из глубин таинственной пещеры, определить их причины не мог.
Осматривая пещеру издали, учитель нашел, что она напоминает открытую пасть. Верхняя «губа» пасти – грубая, неровная, словно вся в порезах; нижняя – ровная, гладкая, даже блестящая.
Вглядевшись, Арам Михайлович заметил, что от этой нижней «губы» вниз по скале, до самого дна пропасти, проходит такая же гладкая и блестящая полоса. Будто сказочный Фархад[11] стал здесь и могучей рукой своей сверху донизу провел эту словно лаком покрытую полосу на отвесной стене скалы…
«Что же это за загадочная полоса такая?» – думал учитель.
На следующий день дед Асатур сказал деревенским старикам:
– Ясно как божий день: в Чанчакаре никаких дэвов нет!
В селе все только и говорили об изумительных находках, сделанных ребятами. Один завистник Артуш по-прежнему был недоволен и ворчал по адресу Камо: «Заважничал!»
В тот же день учитель послал в Академию наук Армянской ССР следующую телеграмму:
«Профессору Севяну. Из пещер Чанчакара извлечены в большом количестве предметы средневекового вооружения и домашнего обихода. Прошу прислать археологов».
Необыкновенные ульи, привезенные с Чанчакара, были помещены в одном из углов колхозной пасеки.
Председатель Баграт сказал деду Асатуру:
– Язык диких животных лучше всех ты, дедушка, понимаешь. Тебе я и поручаю заботу об этих пчелах. Вреда от них не будет, а польза – безусловно.
Дед Асатур раскрыл корзины и выпустил пчел на волю.
Пчелы вылетели и сейчас же окружили карасы.
– Теперь каждая пчела по запаху найдет свой улей, свою семью, – сказал Арам Михайлович.
У отверстий кувшинов произошло немало боев, пока пчелы размещались в своих гнездах.
– Почему пчелы избрали жильем кувшины? Неужели у наших предков были такие ульи? – спросил Армен у Арама Михайловича.
– Твое предположение, что люди поднялись в пещеры по дереву, а потом не смогли оттуда выбраться, мне кажется верным. Однако думать, что они взяли с собой пчел и держали их в кувшинах, было бы ошибкой. Просто, когда в пещерах не осталось людей, семьи диких пчел, роясь, начали устраиваться в таких удобных квартирах, какими оказались для них эти кувшины.
Через несколько дней пчелы уже принялись за работу и летали в поля за нектаром. Грикор учился у деда Асатура ухаживать за ульями. Изредка, подпрыгивая на здоровой ноге, он подбегал к изгороди фермы и поддразнивал Асмик:
– Вы только поглядите на ее грязных птенцов!.. Ты бы лучше пчел разводила, чтобы мед давали, сладкий мед!
КАМЕНЬ ИЗ ПЕРСТНЯ ПОЛКОВОДЦА АРТАКА
Дед Асатур возился со своими необъятными ульями-карасами, наводя в них порядок.
Однажды, вырезая ножом старые, почерневшие соты, прилипшие к стенке одного из кувшинов, он наткнулся на какой-то твердый, облепленный воском комок. Счистив воск, старик увидел зеленоватый камень величиной с яйцо ласточки.
«Красивый какой! Я подарю его Асмик, обрадую девочку», – решил дед и положил камень в карман своего архалука.