Катерина послушно принесла запотевшую бутыль и с поклоном поднесла чарку барину:
– Будьте здоровы!
Николай, не отрывая от Катерины взгляда, ухнул полную. Налила еще – снова выпил, повеселел:
– Еще!
– Ой, что вы, хмельной будете! – забеспокоилась Катерина. – Вы закусите – вот грибочки солененькие, а сейчас жареные подоспеют.
– Да я и без того хмельной.
Не замечая его пристального внимания, Катерина вернулась к печи и водрузила на стол глиняное, с щербинками блюдо с картошкой и грибами, щедро сдобрив кушанье густой желтоватой сметаной и укропом. Подала столовый прибор.
– А это откуда у вас? – изумился Николай.
– Бабушка у барыни в молодости жила, вот и прибор сберегла – это подарок ей был. По праздникам так накрываем – она велит.
– Да, непростая ты девушка, Катерина, непростая.
– Что вы, как все, так и я.
– А что, барин, может, баньку истопить-то? – услужливо вмешалась Дуська. – Косточки погреете? Это я мигом, или что?
Николай заерзал: и рад был бы задержаться, побыть подольше с Катериной, но знал, что мать в Малинниках тревожится за него, любимого Николу.
– Нет, не могу. Как только Федор кобылу пригонит, поеду домой.
– Ну то смотрите, как бы не расхвораться вам, барин, – не теряла надежды Дуська.
Катерина, ее грация, плавные движения и спокойная речь не отпускали Николая. Его бросало то в жар, то в холод. Что-то все-таки было особенное в этой девушке. «Что с тобой? Опомнись! Она же совсем девочка! Вспомни про честь, ты – дворянин!» – убеждал себя Николай. Но ничего не получалось: каждый жест, каждая ее черточка намертво впивались в память. Николаю захотелось встать и прикоснуться к ней, обнять за хрупкие плечи, расплести длинную косу и поцеловать. Целовать, целовать так долго, чтобы не хватало дыхания, чтобы саднило губы, не выпускать ее из объятий.
На покосившемся крыльце шумно застучал-затопал Федор, застонала проржавелыми петлями дверь, приветствуя нерадивого хозяина.
– Привел, барин, кобылку-то вашу. Насилу нашел. Далеко ж вы в болото-то забрались!
Николай встал:
– Ну спасибо, Федор, выручил ты меня.
– Чего там, ваше высокородие! Кто друг другу помогает – тот врага одолевает.
Николай подумал, что вот сейчас уйдет, а Катерина останется здесь. И ничего из того, что только что представлял, не случится. «Можно было бы иногда заезжать сюда, но не часто – иначе разговоров не избежать. А потом вечно пьяный муж будет поколачивать ее, она нарожает детей, разбабится и рано состарится, как мать».
«Все, не могу отпустить ее! Будь что будет!» – решился Николай:
– Вот что, Федор, я тут подумал – не хочешь ли ко мне в Берново свою дочку в няньки отправить? Наша старая Никитична померла недавно.
– Это ж которую-то?
– Да вот хоть эту – Катерину. Вижу, что девушка она работящая, сообразительная, за младшими присматривать привыкла.
– Сын-то старший в Японскую погиб, – пожаловался Федор. – Осталось трое.
– Жалованье платить буду – двадцать рублей в месяц. Подумай…
– Не знаю, справимся без нее-то? – Федор задумался: старшая дочь сильно помогала по хозяйству. Но деньги были большие – аж двадцать рублей. Тем более что скоро предстояла зима – из работы оставалось разве что прясть. Марфы дома не было – с сомнением посмотрел на Дуську:
– Ну, как мать скажет.
Дуська только и ждала этого момента, засуетилась, знала: придет бабка Марфа и ни за что внучку не отпустит. Надо было действовать быстрее:
– Справимся, или что! Согласны мы, барин. Дети малые, кормить нечем. Спасибо, барин.
– Когда отправлять-то ее, ваше высокородие? – подхватил с облегчением Федор. Ему нравилось, когда ему говорили, как поступить. Не было Марфы – так и Дуська годилась в советчицы. Если получалось хорошо – никогда не признавал, что это бабы подсказали дельную мысль. А если плохо – было с кого спросить.
– Да сразу после Успения. Я в четверг повозку пришлю, – предложил Николай.
Поднялся, припечатал на стол золотую монету, еще раз оглянулся на Катерину и вышел на крыльцо.
Катерина испугалась, что вот так, неожиданно и бесповоротно, без ее участия, решилась судьба. Бросилась к родителям:
– Ах, мама, папка! Как же я без вас, к чужим людям? Не отдавайте меня! В чем я виновата, папка?