– Змей-горыныч! Змей-горыныч!
– Дай подержать! – попросил Мишутка Гогуля, завистливо наблюдая, как крутится в руках Коли клубок.
Разве жалко! Пожалуйста. Сделай одолжение. Смотри, только не упусти!
Вслед за Мишуткой пристал Савоська. Коля и ему не отказал. Потянулись к клубку и густо усеянные цыпками ручонки пятилетнего Мишуткиного брата Шурика.
– Ты куда лезешь, Тюлька? – грозно закричал на него Кузяха. – Убери лапы. Только тебя здесь и не хватало!
Шурик покорно отошел в сторону. Бедный мальчуган! Мало того, что Кузяха исковеркал его имя (какой он Тюлька, это младшая сестренка зовет его так – она буквы не выговаривает), теперь еще и к змею не подпускает. Слезы бусинками катились у него из глаз.
– На, Шурик, подержи, – подал Коля малышу заметно уменьшившийся клубок.
Дрожа от нетерпения, Шурик схватил его обеими руками. Сильный порыв ветра вздымал змея все выше, нитка натянулась, как струна. Вот Шурик сделал неосторожное движение – и клубок упал на землю. Змей резко рванулся вверх.
– Хватай, хватай! – отчаянно заголосил Кузяха.
Но куда там! Змея относило все дальше, и он, наконец, свалился где-то позади барского сада.
– Ух ты, растяпа! – погрозил Кузяха кулаком перепуганному Шурику. – Погодь, я тебе задам!..
– Айда искать! – тоже досадуя на Шурика, сказал Савоська. И ребята во главе с Колей устремились на поиски. Через густой колючий кустарник, через заросли чертополоха и крапивы.
Положим, Коле крапива не страшна: спасают башмаки с чулками. Он раньше всех добрался до того места, где упал змей. Вон он, вон – зацепился за ветвь стоящей посредине поляны высокой березы. На самой вершине!
– Сюда, сюда! – обрадованно закричал Коля.
Первым явился на его зов Кузяха.
– Нашел? – запыхавшись, спросил он. – Где, где?
Коля молча показал на верхушку дерева.
– Высоконько! – со вздохом произнес Кузяха. – Не доберешься, пожалуй!
Затем он поплевал на ладони:
– Что ли, попробовать?…
И обхватив ногами голый ствол березы, стал карабкаться вверх. Вот он добрался уже до ветвей и, усевшись на толстый сук, решил отдохнуть.
– Смотри, не упади, – предупредил снизу Коля.
– Это я-то? – обидчиво откликнулся Кузяха. – Да еще не выросло то дерево, с которого мне падать.
– А ты не бахвалься! – раздался чей-то голос из-за куста. – Не видав вечера, хвалиться нечего!
Это Савоська. Не выдержал! Очень он не любит, когда хвастаются.
А Кузяха, привстав на колени, полез выше. Ветви раскачивались под ним, как живые. Змей теперь совсем рядом. Но попробуй его достать: он повис на самом конце тонкой ветви. Кузяха попытался подтянуться к нему. Сук не выдержал, с треском сломился, и Кузяха полетел вместе с ним вниз. Упав на высокую и мягкую траву, он раскинул руки в сторону и молчал.
– Ушибся? – испуганно склонился над ним Коля. – Вольно?
А Савоська и Мишутка наперебой кричали:
– Убился, убился!
Кузяха поднял голову и сердито заворчал:
– Чего раскаркались, как вороны: «Убился, убился!» Эва! Жив-здоров!
Он поднялся с земли, отряхнулся. Потом все вместе направились к барскому саду.
– Я еще и не такого змея сделаю, прямо ахнешь, – говорил Кузяха. – С трещоткой… Запустишь, а он что твой дергач: трры-трры!
Усевшись в тени, ребята отдыхали. Над их головами ослепительно светило солнце. Из-за высокого забора озорновато, словно наблюдая за ребятами, высовывалась яблоневая ветка. На ней всего три яблока. Но какие они румяные!
– Эх, теперь бы яблочка! – проглатывая слюну, вздохнул Савоська.
Яблоки в Грешневе только в барском саду. Около крестьянских изб голым-голо, редко-редко встретится одинокая рябина или покривившийся осокорь.
– Да, оно бы ничего – яблочка, – поддержал Кузяха. – Только где его возьмешь?
– В лесу! – простодушно сказал Мишутка.
Кузяха презрительно сплюнул:
– Это дички-то? Кислющие!
– А животом-то как будешь маяться, – добавил Савоська…
Коле было понятно желание друзей и, не раздумывая долго, он по-хозяйски приказал:
– За мной! В сад!
Он повел ребят к потайной лазейке. Ее сейчас не так-то просто обнаружить: узкий проход прятался в зарослях репейника, конского щавеля, крапивы.
Один за другим протискивались мальчуганы в сад. Ближе всех стояла широко раскинувшаяся ветвистая яблоня. Грузно склонила она к земле свои отяжелевшие от плодов ветви.
– Тряси! – приказал Коля Кузяхе.
Но тот не решался. Глаза его растерянно бегали от яблока к яблоку. Тогда Коля сам взялся за ствол дерева. Раз! Два! Яблоки посыпались, как из мешка.
– Бери! – крикнул Коля.
Повторять не пришлось. Присев на корточки, ребята с упоением собирали нежданную добычу. У Кузяхи заметно пузырились карманы полосатых, сшитых из грубой пеньковой пестрядины штанов. Мишутка набил снятый с головы картуз. Савоська совал яблоки за пазуху, Коля старательно помогал ему.
– Ты и сестренок угости, – заботливо советовал он.
В пылу охватившего их азарта ребята забыли обо всем на свете. Сами того не замечая, они ломали хрупкие ветки черной смородины, топтали цветы на клумбе. Кузяха нечаянно толкнул Мишутку, тот свалился в кусты, выронил картуз – яблоки рассыпались во все стороны.
– Ты что, не видишь? Слепой? – сердился Мишутка.
– Сам под руку лезешь, тетеря!
– А ты беспалый! С березы упал, в лужу попал.
Назревала драка. Но тут раздался полный ужаса возглас Савоськи:
– Барин! Барин!
Словно кнутом хлестнуло детей. Роняя яблоки, они опрометью бросились к лазейке. Каждый хотел выбраться первым.
– Ой, ой, батюшки! – заревел Мишутка Гогуля.
Но вот все ребята уже по ту сторону забора. В саду сделалось тихо, как перед грозой. Коля стоял посредине дорожки, усыпанной яблоками, и с замиранием сердца ждал приближения отца.
Алексей Сергеевич шагал быстро. Он был не в духе. Заходил в столярную мастерскую. Дворовый столяр делал ему станок для чистки ружей. Но что-то не удалось мастеровому. Толкнув станок ногой, Алексей Сергеевич ударил столяра по зубам и выскочил на улицу. Тут до его слуха и донесся неосторожный ребячий гам.
– Что тут был за базар? – еще не дойдя до сына, крикнул Алексей Сергеевич.
Коля молчал.
– Я кого спрашиваю: что за базар? – зловеще повторил отец.
Опустив глаза, Коля продолжал молчать.
В эту минуту взор Алексея Сергеевича упал на поломанные кусты, истоптанную клумбу, рассыпанные яблоки.
– А-а! Разбойники! Злодеи! – со свистом вырвалось у него из горла.
Левая щека отца нервно дернулась. Усы грозно поднялись вверх. Тяжелой рукой схватил он Колю за шиворот и притянул к себе.
– Это ты их пустил? Ты? – все сильнее распалялся он. – Отвечай! Убью!
– Я, – трясущимися губами чуть слышно отвечал Коля.
Отец начал поспешно отстегивать желтый с блестящей пряжкой ремень.
Вскоре по саду пронесся отчаянный крик:
– Мама! Мамочка!
Крик этот вырвался не сразу. Сначала Коля терпел молча. Но когда отец в слепой ярости стал изо всей силы хлестать его пряжкой, терпения не хватило.
Первой услышала Колин голос няня. Она бросилась в ту сторону, откуда доносился крик, и увидела беспомощно бившегося в ногах Алексея Сергеевича мальчика.
– Матушка-барыня! – ворвалась няня на балкон, где дремала с книгой в руках Елена Андреевна. – Барин Николеньку сечет в саду… у яблонек!
Елена Андреевна вздрогнула и уронила книгу на пол. Еще мгновение, и она уже бежала по дорожкам сада.
Подбежав к мужу, Елена Андреевна схватила его за руку:
– Перестаньте! Довольно! Умоляю!
– Уйди! – пытаясь вырваться, рычал сквозь зубы отец.
Но Елена Андреевна не выпускала его руки. И откуда только силы взялись! Отец разжал колени и оттолкнул сына в сторону. Коля опрометью бросился к дому, спрятался в чулан.