Выбрать главу

«Должно быть, мне это приснилось», — подумал он. И однако же какой-то внутренний голос шептал ему, что он действительно видел краба, видел не во сне, а наяву.

В горле пересохло. Бернар выпил немного воды, подобрал упавшую на пол трубку. Набил ее заново, посмотрел на часы. Еще полтора часа. Спать уже не хотелось, но ему было как-то не по себе. Вернулось то ощущение, которое он не испытывал с далекого детства, когда, находясь один в дядюшкином доме, сидел, повернувшись спиной к ночной тьме, у камина, и читал какую-нибудь книгу. Тогда порой ему казалось, что что-то пристально смотрит на него из этого гнетущего мрака. Он резко оборачивался с непроизвольным содроганием — и ничего не видел… И вот снова эта неотступная мысль. Она была сродни нависшей над ним угрозе, чему-то бесформенному и опасному, готовому вот-вот на него обвалиться. Он попытался насвистеть какой-нибудь веселый мотив, как всегда делал мальчиком, но свист прозвучал зловеще в этом металлическом колпаке. Он прервался и только тогда понял, что насвистывал «пляску смерти». «Что ж, хорошее предзнаменование», — попытался он пошутить. Он натужно рассмеялся, но смех отразился от стен столь странным образом, что он обернулся. Иллюминатор казался глазом, который смотрел на него без всякого выражения, машинным глазом. Ему вдруг стало страшно. Смутная тревога переросла в панический испуг. В один миг Бернар сбежал вниз по лестнице, но едва он коснулся пола дортуара, как ему стало стыдно. Что подумали бы о нем товарищи, которые безмятежно спят там, под его охраной? Он поднялся обратно в башню, снова устроился в кресле, плеснул в стакан водки из графина, залпом выпил и в третий уже раз за вечер набил трубку. Чтобы больше не чувствовать, будто нечто следит за ним сзади, перевел башню в режим медленного и постоянного вращения. На всякий случай зарядил пушку, решив, что нужно быть готовым ко всему. И только тогда почувствовал некоторое облегчение. Однако же сказать, что он совершенно спокоен, Бернар не мог. Он, ученый, для которого Бог являлся не более чем недоказанной гипотезой, чувствовал, что становится суеверным. Окружавший его бесплодный мир казался ему враждебным, а ветер нагонял призраков: призраков Марса, его возможных гуманоидных цивилизаций, призраков Земли, призраков мертвых богов. И снова, как и во сне, в его мыслях возник призрак Клер. «Нет, я никогда тебя не забуду, но вспомни, ты заставила меня поклясться, что если тебя не станет, я заживу по-новому. Я подчиняюсь твоему желанию. И если хоть какая-то частица тебя жива, ты должна быть довольна. Но я тебя все равно никогда не забуду». Он посмотрел на часы: до смены всего лишь десять минут. Все в порядке. Ах нет — пушка! Он осторожно разрядил ее. «Не нужно, чтобы они видели, как мне было страшно».

Ветер прекратился. К Бернару окончательно вернулось былое спокойствие. Поднявшийся в башню Поль, которому предстояло дежурить следующим, обнаружил его насвистывающим какую-то веселую арию, с трубкой в руке.

— Ну что?

— Ничего. В какой-то момент мне показалось, что я вижу приближающегося к звездолету гигантского краба, но так как ветер поднимал тучи песка, видимость была крайне низкой. Я прошелся по равнине лучом прожектора, но ничего не увидел. Должно быть, задремал, вот и привиделось…

— Вероятно. Спокойной ночи.

Часть вторая. На бесплодной планете

Глава 1. Семь иридиевых призм

На следующее утро, едва рассвело, на корабле поднялась невообразимая суматоха.

— Так как сегодня отдаляться друг от друга не будем, — сказал Поль, — выходят все.

— Кто спустится первым? — спросила Элен.

— Не имеет значения. Мы не министры, не конкистадоры. Водружать флаг не будем. Если здесь есть марсиане, эта земля — их. В противном случае она принадлежит всему человечеству, которое, к сожалению, пока что не имеет общего флага. Поэтому надевайте скафандры и проходите в герметический отсек. Вы все знаете, как функционируют различные устройства. Сразу предупреждаю: вес снаряжения не восстановит ваш собственный земной вес. Так что осторожнее, можете и кувыркнуться!

Они прошли в шлюзовую камеру. С легким, постепенно стихающим свистом наружу вытягивало воздух. Сиг открыл тяжелую дверь. Разложилась лестница, и они спустились. Всем тотчас же показалось, что момент куда менее торжественен, чем им представлялось — Артур даже не удержался от того, чтобы не произнести потешно расстроенным тоном: