То была просторная и, судя по всему, искусственная пещера значительно меньших, нежели пещера черных марсиан, размеров. Она имела эллиптическую форму и, должно быть, достигала нескольких километров в своей большой оси и трехсот или четырехсот метров в высоту. Почти вся она была занята фруктовыми садами, в которых змеились реки. В двух точках эллипса высились своего рода башни (или скорее колонны, так как они упирались в свод) метров в пятьсот диаметром. Они выглядели так, словно были высечены прямо в скале, и были снабжены окнами и балконами. Сли указал на ближнюю: Анак, затем на дальнюю: Энак. Из последовавших объяснений Рэй разобрал, что данный грот является одной из основных резиденций желтых марсиан, и что две эти колонны представляют собой два города. Энак был административным и артистическим городом, Анак — городом научным и столицей. На земле, между рядами красных и зеленых деревьев, пробегала целая сеть путей, по которым циркулировали открытые трамваи, монорельсы. Пока они осматривались, парочка таких трамваев на весьма приличной, от шестидесяти до восьмидесяти километров в час, скорости пронеслась к ближайшей станции. Вся эта перспектива была освещена тусклым голубым светом, вызывавшим небольшую резь в глазах и не слишком, по мнению Бернара, подходившим для обеспечения фотосинтеза растений. Легкие планеры летали на умеренной скорости и садились либо на землю, либо на балконы городов. На реплику Луи, заметившего, что ему представляется не слишком очевидной целесообразность их использования в столь ограниченном пространстве, Сли ответил, что это всего лишь спортивные планеры, но есть и другие, очень быстрые, которые летают в больших туннелях, соединяя желтые города.
По приглашению своего гида они сели в один из легких трамваев и направились прямиком в Анак, где длинный лабиринт коридоров и подъемников в конечном счете вывел их к залу, в котором должен был собраться Совет. То было просторное помещение, украшенное панно, представлявшими, судя по всему, древнюю жизнь на Марсе. Здесь можно было увидеть морские пейзажи, прерии, по которым бегали неизвестные, но очень похожие на земных животные. Были тут и городские виды, удивительно напоминавшие некоторые человеческие агломерации; в частности, одна из них, представленная в виде зарисовки города с высоты в несколько сотен метров, вполне могла сойти за Париж с его большой центральной площадью в форме звезды и ажурной металлической башней. В глубине зала, под белоснежным потолком, ожидали своих владельцев тридцать восемь металлических стульев, снабженных мягкими подушками. Перед каждым из них стоял небольшой столик из серого металла.
— Мы прибыли раньше времени, — заметил Бернар.
Не успел он произнести эти слова, как послышался легкий скрип, одна из стен раскололась надвое, и из образовавшегося таким образом проема появились тридцать семь персон. Первые пятеро были старцами, которые заняли пять сидений, стоявших немного в стороне. Затем шла смешанная толпа из мужчин и женщин; последней вошедшей оказалась Анаэна. Один из стульев оставался незанятым, и тогда Сли отделился от их группы и сел на него.
— Ну и дела! — шепнул Бернар Ингрид. — Похоже, мы спасли крупную шишку. Ты только посмотри, с каким важным видом восседает на своем стуле Анаэна! Я чувствую себя так, словно мне предстоит сдавать экзамен перед крайне строгой комиссией.