Подхожу ближе, тоже прислушиваюсь. Он говорит о том, как важно одним сильным ударом освободить Львов. Говорит о его значении как крупного узла железнодорожных и шоссейных дорог, о том, что Львов — это ворота государственной границы Страны Советов. И, конечно, не может удержаться, чтобы не рассказать о красоте города.
— Так нужно его взять без артподготовки, без бомбежки, чтобы не испортить красоты, — вставляет слово Губа.
— Очевидно, так же думает и командование Первого Украинского фронта, — чуточку усмехается Спивак. — Именно поэтому ударные силы фронта пошли в обход города — с севера на юг. Немцы не захотят оказаться в котле, станут драпать. И чтобы это ускорить, мы должны ударить с востока, с парадных дверей…
Вскоре вылезает из башни Марченко, держа за ребро дощечку-указатель, которая поблескивает свежей краской.
— Ну-ка, посмотрите! — прячет довольную улыбку, но глаза сияют радостью. На белом фоне темно-красной краской четко нарисовано: «Львов — 15 км». — Это если не торопишься, — уточняет Марченко. — А для нас — вдвое меньше… — И пошел прикрепить к столбу новый указатель.
Стоянка оказалась короче, чем мы ожидали. Через полчаса подоспели и остальные подразделения передового отряда бригады, в который входил танковый батальон, наша, то есть вторая, и третья роты автоматчиков, взвод пэтээровцев и две зенитные установки на машинах. Именно этот немногочисленный, но крепкий и мобильный отряд должен был первым ворваться в город, закрепиться в одном из его районов. Подготовить плацдарм для основных сил бригады. Командиры еще раз проверили боевую готовность своих подразделений, и отряд тронулся.
Июльское солнце клонилось к западу — уже нежаркое и спокойное. Одиночные, тяжеловатые тучи лениво двигались за темную стену леса, время от времени затмевая солнце. Однообразный гул танков наполнял тишину чем-то привычным для нас. Даже в дремоту клонит.
Вдруг из-за туч вынырнули три немецких «юнкерса» и, падая в пике, хлестнули по нашей колонне из пулеметов. Рассыпаемся по обеим сторонам дороги — под кусты и деревья. Танки, продвигаясь вперед, рассредотачиваются. Зенитки дали две длинные очереди вслед самолетам, да, видно, промахнулись. «Юнкерсы» снова делают заход, разворачиваются через левое крыло. На этот раз они ведут огонь из пушек-скорострелок, наверное, зажигательными, потому что одна «тридцатьчетверка» задымила. Зенитчики тоже палят длинными очередями. Самолеты с диким ревом взлетели вверх… Гасим пламя на «тридцатьчетверке» — сбиваем его куском брезента. Продырявило бак с горючим, закрепленный на крыле танка. Вот он и вспыхнул. Кто-то исступленно и радостно горланит:
— Смотрите, смотрите! Горит!
Мы не сразу сообразили, о чем речь. Потом увидели: два самолета нырнули в тучи, а третий потянул вниз длинный шлейф темного дыма, который оборвался у земли огненно-черной вспышкой.
— Молодцы зенитчики! — выкрикивает Спивак.
— Для начала это неплохо, — заключил Орлов.
Теперь танки идут не так плотно, соблюдая дистанцию метров на сорок — пятьдесят. Хотя и проучили стервятников, но кто гарантирует, что другие не нагрянут…
Вот уже видна окраина Львова. Но прорваться туда оказалось нелегко. Нас встретил шквальный артогонь. Завязалась долгая дуэль. А в это время часть «тридцатьчетверок», маскируясь, пошла в обход этого заслона и неожиданно ударила по нему с фланга. Мы, воспользовавшись кратковременным замешательством противника, стремительно прорываемся через огневой заслон и влетаем на окраину города. Еще позади нас с тяжелым стоном, будто раскалывая землю, громыхают взрывы, еще поднимаются в небо черные клубы густого дыма, а мы уже во Львове.
Наверное, для немцев, которые стояли здесь в обороне, наше появление было совсем неожиданным. Но что бой за город будет иметь решающее значение для обеих сторон — это знали не только мы. Противник понимал: овладев Львовом, войска Советской Армии смогут прорваться к Висле (а того, что пойдут за Вислу, им и в голову не приходило). Поэтому обороне Львова придавалось исключительное значение и в ставке Гитлера, и в группе армий, которой командовал генерал-полковник Гарпе. Его войскам приказано стоять насмерть, но не сдавать город! Еще до непосредственных боев за Львов немецкое радио нарекло этих вояк «железными защитниками Лемберга».
— Были уже у них «железные защитники» Киева, Харькова, Орла… А что от них осталось? — заметил Володя Червяков, когда об этом пошла речь. — С этими тоже как-нибудь управимся…