— Одну я возьму с собой, — говорит мне, — а с другой ты будешь прикрывать нас. Иначе нельзя… Должны прорвать их заслон отсюда. Действовать нужно четко и слаженно, — наставляет своих бойцов. — Проверьте гранаты, чтобы они были наготове… А вам, — это уже относилось к моей группе, — перекрыть огнем улицу. Ни одной живой души, ни одной машины врага не подпустить к зданию, которое будем штурмовать. Костьми лечь, а не пропустить! А то ударят нам в спину…
— Разрешите, товарищ гвардии старший лейтенант, и мне пойти с вашей группой, — просится Спивак.
— Нет! Оставайтесь у Стародуба. У вас здесь будет не менее горячее дело, чем у нас… Только бы управились.
В углу двора — ящик для мусора, с него легко забраться на невысокую кирпичную стену, которая отделяет нас от двора того дома, где надежно укрепились немцы. Высокий Орлов залез на ящик и заглянул через стену. Вскоре слез и докладывает ротному:
— У подъезда стоит бронетранспортер, около него маячат три фигуры. Во дворе какие-то ящики и мотоцикл с коляской.
— Значит, транспорт наготове, чтобы драпануть, если припечет, — криво усмехается Байрачный. — Тех, что маячат, нужно убрать без выстрелов. Ножи на месте? — И, не ожидая ответа, добавил: — Когда с этими управимся, моя группа рванет по ступеням наверх, а ты, Стародуб, действуй здесь!.. Никаких разговоров, в крайнем случае можно свистнуть. Ясно?!
Ротный вскочил на ящик, вытянулся на цыпочках, чтобы осмотреть двор, и замер. Мы тоже насторожились в ожидании. Из-за стены доносились шорохи, негромкое топанье сапог, кашель. Все это заглушалось то автоматными, то пулеметными очередями… Следим за Байрачным. Вот он призывно махнул рукой. Орлов помог ему перевалиться через стену и без малейшего шума опуститься по ту сторону. Стал помогать и другим. Первая группа уже там. Настала наша очередь. У подъезда, где стоит бронетранспортер, — тишина. Три гитлеровца, которых уничтожила группа Байрачного, лежат около ступеней, что ведут в подвал. Минуем все и выходим на улицу. Отсылаю двух бойцов назад, чтобы дежурили у стены, потому что и противник может проникнуть во двор таким же путем, как и мы. Еще двух оставляю в подъезде, около бронетранспортера. По одному бойцу ставлю в ближайшие соседние подъезды. Трое автоматчиков, Спивак и я перебегаем через улицу, чтобы занять выгодную позицию в подъезде напротив. С разгона — потому что улица простреливается — налетаем на чугунные ворота, а они закрыты. Не станешь же бить по ним прикладом. Подергали — металл гудит, а ворота не открываются. На этот звук откликнулся автомат с противоположной стороны улицы короткой очередью. Мы притихли, попадали. Немного погодя один из автоматчиков полез ужом под ворота, где камни выложены желобом — наверное, для стока воды. Пролез. Мы тоже, полируя гимнастерками шероховатые плиты, забираемся в подъезд. Отсюда перебираемся в помещения первого этажа, что окнами на улицу. Открываем и устраиваемся около них, будто около бойниц. Фрицы, которые сидят за пулеметами в доме напротив, наверное, приметили нас. Дали очередь.
— В коридор! — кричу ребятам и сам мигом выскакиваю.
В комнате, где мы только что стояли, взрыв! Потом второй, третий. Еще несколько гранат взорвались возле дома и на подоконниках. Переводя дух, ищем более надежное место для ведения огня.
— Как ты догадался, что так произойдет! — удивляется Спивак.
— Не догадался, — говорю, — а заметил, как в том окне что-то блеснуло. Тогда и крикнул… Первой он не попал, а то бы мы кого-нибудь уже недосчитались… Улица же узенькая, можно перебрасываться даже двухпудовыми гирями, не только гранатами…
Снова грохочут взрывы. Но на этот раз не в нашем доме, а в том, что напротив.
Напрягаю глаза, но ничегошеньки там не видно. Да и на слух не поймешь, что там делается. Хлопанье, грохот, короткие автоматные очереди, выкрики, стоны, снова выстрелы — и наступила тишина. Проходит несколько минут напряженного ожидания, но оттуда — ни звука.
— Пойду узнаю, — порывается Спивак.
Я беру его за рукав:
— Подожди. Слышишь?
Где-то внизу, из центра города, приближается гул автомашин.
— Ребята! — кричу на другую сторону улицы моим автоматчикам около бронетранспортера и в подъездах. — Приготовьтесь! Сигналом будет наш огонь…
Вскоре от бронетранспортера голос Байрачного:
— Стрелять только по моей команде!
— Выходит, они там уже управились! — обрадованно и будто бы с завистью обращается ко мне Спивак. — А мы здесь все в жмурки играем, — добавил осуждающе.