Комбат Походько, поблескивая оголенной саблей, легким шагом переходит улицу, останавливается на ее середине, смотрит по сторонам. Наверно, ставит себя на место атакующего врага и уже с его точки зрения оценивает наши позиции. К нему подбегает пружинистый, юркий Покрищак. О чем-то докладывает, и они мигом исчезают за стеной каменной ограды.
В приглушенный расстоянием, размеренный гул артиллерийской канонады, которая доносится с северной части города, вдруг врываются оглушительные, раскатистые взрывы бомб.
— Уже и авиацию сюда послал, — отзывается Пахуцкий. — Все, что имеет, бросил, только бы вывести своих бандитов из окружения…
Еще не утихло эхо от разрыва бомб, еще остро и пронзительно лают зенитки где-то позади нас, а впереди, совсем близко, неожиданно бьют в глаза черные фонтаны взрывов. Надсадно и жутко завыли шестиствольные минометы. От этого воя такое впечатление, будто все мины летят на тебя… Вздрагивает и стонет земля. Сильные взрывы, которые раздаются подряд, сливаются в адский, неистовый гром. Угрожающе свистят около головы металлические осколки, ударяют по тебе камни, с грохотом падают стены и крыши зданий.
А немец палит, палит, палит…
Николай Губа выкрикивает:
— Началось то, когда не знаешь — то ли живешь, то ли отживаешь. — И смеется как-то чересчур весело, даже судороги пробегают по телу от этого смеха.
На черной ленте дороги, что прикрыта по бокам голыми еще деревьями, засерели силуэты вражеских танков. Двигаются вперед медленно, осторожно — видно, побаиваются нарваться на засаду.
Мы молчим. На таком расстоянии маловероятно подбить их огнем из «тридцатьчетверок» или из противотанковых ружей.
Ползут. Вдалеке видятся шесть огненных вспышек, а около нас взметнулось шесть взрывов. Шесть вспышек — шесть взрывов… И снова густой и тягучий рев моторов. Расстояние постепенно сокращается. Сводит пальцы на спусковом крючке: так и хочется пальнуть в эту страшную фашистскую вражину. Но есть строгий приказ: без разрешения, без сигнала красной ракетой не стрелять.
Молчим. Только бешено колотится сердце.
— Наверное, комбат решил устроить нам последний экзамен на выдержку, — гудит Пахуцкий. — А новичкам — первый.
— Им выпадает сразу — и первый и последний, — подбросил Губа.
За каких-нибудь метров триста от окраины Довжка, где мы лежим, «тигры» затарабанили из пулеметов. Теперь мы уже хорошо видим, что за ними, пригибаясь, движется серой массой пехота.
— Вот дело будет! — поплевал на ладони Чопик и прикипел к пулемету. — Идите, идите…
Первые два танка уже поравнялись с началом улицы, где притаился с пулеметом Чопик. Остальные, за которыми тянутся автоматчики, идут позади.
Застрекотал слева от меня автомат — у кого-то все-таки сдали нервы, — и в тот же миг чиркнула в небе красная ракета.
Загрохотало, забухало, зарокотало с обеих сторон с такой силой и злостью, что, казалось, стреляет все: и люди, и танки, и дома, и деревья, и даже камни, которыми вымощена улица.
Первые два «тигра» немного развернули свои хоботы: один направо, другой — налево и, наверное заметив огонь «тридцатьчетверок», ответили им. Вспыхнула одна наша машина, одновременно с ней загорелся и «тигр».
Четыре «тигра», что уже подошли к окраине, увидев, что их пехоту отсекли и прижали пулеметчики, попятились назад.
Левое крыло обороны, где было больше новичков, бросилось с криками «ура!» навстречу немецкой пехоте. Та откатилась…
А передний «тигр», выстрелив еще несколько раз по замаскированной «тридцатьчетверке» и получив от нее болванку, замер. Видимо, ему заклинило башню снарядом. А потом снова пополз вперед. Видать, решил сам пробиться на Хотинский тракт, ведь до него — рукой подать.
— Так он же теперь не сможет по нам стрелять! — выкрикнул Губа. Схватив Орлова за руку, Николай махнул с ним через каменную ограду на улицу.
— Назад! — кричу им. Но они уже не слышат.
— Он, наверно, все-таки с ума сошел, — бросил Пахуцкий о Губе. — Да еще и Вадима потянул…
Но нам сейчас было не до Губы.
Четыре танка, которые отошли было назад, снова двинулись на нас.
На этот раз они шли смелее, на большей скорости, чем в первый раз.
— Во что бы то ни стало отсечь пехоту! — перекатывается по цепи приказ комбата.