— А до нее он никому голову не давал поднять! — закончил Иван. — Только лейтенант и «доброволец» этот, как же его… Коля Малахов, вот, до него добрались, а у него уже дырка во лбу.
— Ну это ты, Ваня, зря, — хмуро сказал Степан, — что мы не справляемся… Мы тоже не лыком шиты… А на хитрую жопу кое-что уже нашли. Зря, что ли, вторые сутки в секрете его выслеживаем? Тут, свой стрелок у нас в полку отыскался, что на гражданке белку в тайге бил. Земляк мой… Сейчас он в секрете вместе с нашими сидит, вот так вот…
Прохор скривился, скептически махнул рукой.
— Старовер какой-то… — сказал он. — Или сектант, что ли.
— Ну и что, что старовер. — Степан взглянул на трофейные часы. — А ты маловер! Говорю тебе, он земляк мой. Когда зверя стрелял, так в глаз дробиной попадал, чтоб шкуру не портить.
— Это он тебе сам рассказал? — криво усмехнулся Прохор. — Про глаз?
— А то я так не знал, — хмыкнул Степан. — Я еще до войны про него в нашей районной газете читал. Он план по мягкому золоту, в смысле по соболю, перевыполнял, рапорт товарищу Сталину по этому случаю написал, обещал повысить показатели. Таких, как он, по пальцам можно пересчитать. Вот скоро, Ваня, наших в секрете сменим — и сам его увидишь… Он свое дело сделает, если немец высунется. Ну чего, может, пойдешь. с нами? — спросил он Ивана. — Хоть посмотришь на этого старовера. Только учти, мы про него нашему начальству ни слова, чтоб не лезло с ценными указаниями.
— Вроде бы я тоже начальство какое-никакое, — нахмурился Иван Безухов. — И должен бы доложить по команде о вашем самоуправстве.
— Да какой ты начальник! — махнул рукой Степан и тут же осекся, увидев каменное лицо старшины Безухова. — Ну чего, может, еще по одной?
Они помолчали. Было слышно бульканье коньяка, остатки которого Иван разлил по кружкам. А фляжку, как память о погибшем друге, он положил в свой вещмешок.
— Ну, чтоб мы были живы и смерть немецко-фашистским захватчикам! — сказал он. — А после в секрет ваш, так и быть, сходим, поглядим, что там у вас и как.
— Да уж так вот. Больше в секретах сидим да раны, у кого какие есть, зализываем. Готовимся, одним словом… — Степан кивнул куда-то наверх, откуда по-прежнему доносился далекий гул и вой танковых двигателей. Они замолчали, закурили, раздумывая.
— Ну ладно, мужики, — сказал Иван, поднимаясь, — вот и свиделись. Я б еще с вами потолковал, да мне в штаб надо, потом к семнадцати ноль-ноль велено к нашему особисту явиться, вместе с тем самым Колькой Малаховым… Ну а уж потом — с вами в секрет.
— Это кто такой Малахов-то? — спросил Прохор.
— Говорил уже, кажется… Или коньячок плохо пошел? Приблудился тут к нам в дороге один паренек…
— А, этот, из пополнения, — кивнул Прохор. — Который отстал от своих, да?
— Стрельни там, Ваня, у Шульгина парочку папирос «Казбек», — сказал Михаил Полунин. — Тебе он небось не откажет.
6
Костя Горелов, все время оглядываясь, приближался к женской землянке. Оттуда доносился граммофонный голос Утесова. Лейтенант потоптался, смущенно кашлянул в кулак.
— Можно? — несмело спросил он.
Полог откинулся — и в проеме появилась связистка Ася Бережная — полненькая, что называется, аппетитная, с ямочками на щеках и завитыми кудряшками.
— Ого, уже жених наш пожаловал! — обрадовалась она, машинально строя ему глазки, и крикнула в землянку: — Лида, твой Костя пришел.
И вышла невеста, та самая Лида Костромина, без которой связь в полку будет под большим вопросом. Невысокая, под стать Косте хрупкая девушка с наметившимся животиком.
— Заходи, чего стоишь… — Она со смущенной улыбкой взяла суженого за руку, и они спустились в землянку.
Внутри все прибрано, все аккуратно, везде какие-то салфеточки, занавесочки, фотографии, а на стареньком патефоне крутится черная пластинка. На небольшом столе разогревался черный чугунный утюг — раскаленные угли светились сквозь прорези в его. тяжелых стенках.
Еще здесь были двухъярусные нары, причем на нижних отдыхала после смены, не раздеваясь, связистка по имени Катя — та самая, которой так заинтересовался майор Иноземцев. Она читала рассказы и повести Ивана Тургенева.
Здесь же возле небольшого зеркала прихорашивалась только что прибывшая в часть чемпионка СССР по стрельбе 1939 года, ныне снайпер, Ольга Позднеева. Она смерила надменным взглядом жениха с головы до ног и отвернулась.
Ася тем временем торопливо собирала свой чемодан, запихивая туда тряпки.
— Я, девки, сегодня, может быть, перееду, тогда ты можешь занять мои нары, — сказала она Позднеевой.