Она медлила. Подошла к нему вплотную, не сводя с него глаз.
— Уходите, Оля, прошу вас! — Он смутился.
— И не подумаю исполнять ваш приказ, товарищ лейтенант, — тихо сказала она. — Можете на меня жаловаться. Завтра же утром я продолжу свою охоту за этим немецким асом. И никто мне в этом не помешает. Ваши ребята обещали, что к утру подготовят новую позицию. Только мне теперь понадобится напарник. Одной трудно… И чтобы не было разговоров, подберите его сами.
— Николай Малахов подойдет? — спросил он после паузы.
— Коля?.. Пожалуй… Да, именно его я хотела у вас попросить, раз уж вы нас сватаете… Приму его из ваших рук, — усмехнулась она и вышла из блиндажа не оглядываясь.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
В штабе полка Иноземцев, расхаживая по кабинету, говорил, втолковывал капитану Шульгину, который сидел перед ним на табурете:
— Итак, скоро сюда поступит пополнение, предназначенное в том числе для усиления разведроты лейтенанта Малютина. Но в бой их сразу не пошлешь. А обстрелянных бойцов у нас в полку мало. Вернее сказать, их все меньше и меньше. Так вот, хочу сразу предупредить: мне понадобится ваша клиентура. Те, что сидят у вас под замком в ожидании трибунала.
— Малютин разве уже командир роты? — удивился Шульгин. — Он оформлен?
— Да-да. — Иноземцев поморщился. — А для вас достаточно моего приказа. И будет время, вас с приказом ознакомят. Так вот, дополнительно проверять этих людей, что сидят у вас, больше нет ни времени, ни сил, да и не стоит. Вы меня поняли? Всем им будет дано особое задание. Теперь конкретно, по списку — кто у вас там под арестом?
— Например, рядовой Малахов из взвода Иноземцева. Только сегодня мы его взяли.
— А что он опять натворил? — опешив, остановился Иноземцев. — Это что, из-за фуражки полковника Егорова?
— А как вы объясните тот факт, что он остался цел и невредим? — сощурился Шульгин. — Хотя фашистский снайпер до этого ни разу не промахивался.
Иноземцев хмыкнул, нетерпеливо взглянул на часы.
— Я-то думал, — будто про себя пробормотал он.
— Поймите, Сергей Павлович! — горячо заговорил капитан Шульгин, подавшись к нему через стол. — Зачем он вдруг вылез из окопа под пули на бруствер? Хотел продемонстрировать, какой он герой? Или точно знал все наперед и потому не боялся, что его убьют? Я слышал его легенду: дескать, он заговоренный какой-то цыганкой. Но мы же с вами не верим в эти невежественные суеверия! Я думаю, он прекрасно знал, что ничем не рискует! И если еще вспомнить, каким образом и почему он сюда попал… Все же видели: он не просто стоял на бруствере, а одновременно подавал сигналы, размахивая руками и ногами, привлекая внимание, давал понять, что офицеры из штаба дивизии и корпуса уже здесь! А делал вид, что пляшет!
— Ну да, работа у тебя такая. — Иноземцев после долгой паузы, в течение которой с интересом разглядывал особиста, непринужденно перешел на «ты». — Всех нас во всем подозревать. Тут поневоле свихнешься…
— Вы что себе позволяете, товарищ майор! — вскочил Шульгин.
— Вот сколько тебя знаю, Анатолий Владимирович, так ты мне ни разу ни на один вопрос не ответил. — Иноземцев наклонился к нему. — Спускает тебе начальство плановое задание по поимке шпионов и диверсантов, или ты инициативу снизу проявляешь? И что тебе будет, если этот план не выполнишь?
— Это все, что вы можете сказать? А по существу?
— А по существу, ты немедленно отпустишь Малахова. Сейчас же, — тихо и твердо сказал Иноземцев. — Пока никто не знает и если не хочешь, чтобы весь полк завтра же поднял тебя на смех. И еще. Ты сегодня же отдашь мне на время наступления всех тех обстрелянных солдат, что сидят у тебя под замком. Дай им возможность искупить свою вину!
— Вы прекрасно знаете, Сергей Павлович, кто может отдавать мне подобные приказы, — сухо ответил Шульгин.
— А мне плевать! — непреклонно сказал Иноземцев. — Я людей на верную смерть посылаю ради конечной победы. И кем я при этом должен пожертвовать? Нормальными солдатами, теми, кто честно воевал и ни в чем не провинился? Мне с ними до Берлина идти или с твоими клиентами?
— А разве… — Шульгин приоткрыл рот. — Разве война не закончится здесь, на границе?