— Оль, ты, главное, не беспокойся, — сказал он, слегка растягивая слова. — Я не я, если мы с тобой его не уделаем!..
Он не знал, чем еще ее утешить, и голос его стал так просителен и непривычно робок, что она снова удивленно на него взглянула.
— Ты это про кого?
— Про немца этого, как его, Кремера, вот… А хочешь, я повторю, ну как тогда, когда он на мне фуражку полковничью прострелил? Я вылезу и его отвлеку, чтоб ты его засекла.
— С ума сошел? Ты что, в самом деле веришь, что заговоренный?
— Ну почему сразу — с ума, Оль? Он же не убил меня. Только в фуражку или в канистру попадает.
— Больно нужен ты ему. Он с тобой играет. А надоешь ему своим кривлянием, он тебя сразу пристрелит. Он же не знает, что ты заговоренный, — добавила она со смешком. И потрепала его по едва отросшим волосам. — Сиди уж, герой… Ладно, пойду посплю, если удастся. А то глаза устали.
И пошла не оглядываясь. Он смотрел ей вслед, потом быстро догнал. И некоторое время шел с ней рядом по направлению к женской землянке.
— Мадам, я, конечно, бесконечно извиняюсь… — Он осторожно кашлянул в кулак. — Вы, я вижу, нынче не в духах. Но могу я все-таки чем-нибудь помочь?
Она остановилась, смерила его надменным взглядом, от которого Малахов сначала привычно скукожился, потом вспылил.
— Да ладно тебе из себя меня строить! — Его голос сейчас звенел от мальчишеской обиды. — Думаешь, не знаю, зачем Гиви-покойник к тебе в окоп залез? У него вся мотня была расстегнута, когда мы его ночью вытаскивали, я сам его тащил и видел!
Реакция ее была неожиданной. Она повернулась в его сторону так резко, что он отпрянул. Но она не дала ему пощечину и не обозвала, она спросила, остановившись:
— Скажи, Коля, ты правда хочешь мне помочь? Он даже приоткрыл рот от неожиданности.
— Ну… А что? Я ж твой напарник, можно сказать…
— Понимаешь, я должна, я хочу убить этого немца! Ты очень хороший, искренний, храбрый парень, Коля. Только прикидываешься полудурком. Мне и лейтенант Малютин это сказал. Так поможешь мне, правда? Сделаешь, как я попрошу?
Он по-прежнему ничего не мог сказать от растерянности.
— Согласен или нет? — В ее голосе зазвенели металлические нотки.
— А насчет всего остального? — спросил он, опомнившись.
— Ты о чем? — не поняла она или сделала вид, что не поняла.
— Ну сама понимаешь… С Гиви небось сразу бы поняла! — сказал он.
Она пренебрежительно махнула на него рукой, пошла дальше. Спохватившись, он ее догнал:
— Ну да, мы с тобой немца кокнем, и ты обратно в корпус уедешь… А как же я?
Она остановилась и, сдерживая улыбку, посмотрела ему в глаза.
— Слушай, ты правда чемпионкой СССР по стрельбе была? Или врут? — спросил он, чтобы что-нибудь спросить.
— Да, а что?
— Ничего. У меня до тебя кого только не было… А вот чемпионки СССР — еще ни разу, — сказал он с вызовом.
— У тебя на гражданке наверняка была невеста. — Оля улыбнулась. — Такой, как ты, ни одну не пропустит… Как хоть ее зовут?
— Допустим, Машка, — криво усмехнулся он. — У нас в зоне на всех одна невеста была. Торф заготавливала в соседнем поселке… — И тут же спохватился: — Оль, да я это пошутил. Не бери в голову.
Она сомкнула брови, стараясь понять, шутит или правда.
— Ладно, договорились, — пробормотал он поспешно, пока она не передумала. — Помогу тебе, так и. быть. Хорошо бы, конечно, аванс для начала… Ее удивление возрастало.
— Коля, ты о чем, я не понимаю. Какой аванс?
— Ну поцеловала бы, что ли… — Он поднял на нее глаза. — Ладно, все, замяли… — Под ее взглядом Коля окончательно стушевался. — Ну так как мы договоримся действовать?
Она задумалась.
— Я долго размышляла… Вот ты вылез тогда из траншеи, и он себя, когда выстрелил, смеха ради обнаружил. Дело в том, что немец играет не только со мной, но и с тобой…
— Ну да, с нами он как кошка с мышкой, — кивнул Малахов. — Хочу застрелю, хочу — нет. А мы с ним будем вроде как мышки с кошкой, так?
— Вот именно… Он выстрелил в Гиви, когда тот залез в мой окоп. Причем выстрелил сверху, с дуба. Значит, до этого он меня заметил, когда я загорала, долго меня рассматривал и мог застрелить в любую минуту. Но он этого почему-то не сделал. А только смотрел… Почему? Так вот, я подумала, что нам с тобой следует поменяться ролями. Охотиться за ним будешь ты, а приманкой буду я. Теперь понял?
— Тоже разденешься при нем и будешь загорать? Она усмехнулась:
— Да ну тебя… Теперь будешь меня ревновать к немецкому снайперу?