Она тоже сменила позицию, но, боже, как неумело это сделала! Теперь она, приподнявшись, наводила винтовку туда, где он только что был! В прицел заметно было, как она от волнения приоткрыла очаровательный ротик, отчего показался ее розовый язычок. Вот на лице ее появилось разочарование. Выходит, ей показалось? На самом деле никого там нет?
И русская валькирия начала машинально прихорашиваться. Достала гребень из волос, чтобы поправить прическу…
Он нажал на спуск, и пуля выбила гребень из пальцев русской снаиперши, отчего ее личико сначала посерело от ужаса, а потом она резко повернула ствол в его сторону и выстрелила в ответ… Ее пуля просвистела над самой головой, сбив несколько веток и заставив его вжаться лицом в землю… Игра становилась нешуточной.
Он откатился в сторону, потом в другую. Снова стал ее искать в окуляре прицела.
Малахов тем временем полз, сопя и подбадривая сам себя…
— Фраер позорный… Счас ты у меня попляшешь, шнырь занюханный…
Время от времени он осторожно приподнимал голову, чтобы понять направление, откуда стрелял немец.
Последний выстрел немец сделал где-то уже совсем рядом, так что Малахов замер, припал к земле, боясь пошевелиться.
…Капитан Кремер снова выстрелил по солнечному блику И опять быстро откатился в сторону на несколько метров. В кустах, где он только что был, сразу посыпались ветки, срезанные ответным выстрелом.
Он снова выстрелил и снова откатился. Теперь ответный выстрел русской девушки-снайпера заставил его вжаться лицом в землю.
— Курт, ты смотри, как она взъярилась… Настоящая тигрица. Ты пока не высовывайся, а я еще с ней поиграю.
— Герр капитан, игра становится слишком опасной.
— Ничего, для поддержания хорошей формы — в самый раз.
И снова выстрелил.
— Лучше я схожу, пока вы ее отвлекаете, за коньяком, — сказал Курт. — А то мой кончился, а в окопе сыровато…
— И захвати побольше патронов, ты слышишь? — крикнул ему капитан Кремер. — Только моих! Ты знаешь, где они лежат?
Дуэль продолжалась еще минут десять, потом капитан Кремер оглянулся в сторону немецких позиций. Посмотрел на часы.
— Курт! — крикнул он. — Чтоб тебя… Где тебя носит, где ты там застрял?
…Когда последний выстрел немца прозвучал где-то уже совсем рядом, Малахов замер, припал к земле, боясь пошевелиться.
Эта последняя пуля немецкого снайпера выбила из рук Оли Позднеевой винтовку, по лицу ее больно хлестнули осколки, и когда она, жмурясь от боли, подняла лицо, то увидела на своей винтовке разбитый прицел.
— Сволочь, гад!
Она в отчаянии ударила кулаком по брустверу, оттолкнув винтовку, после чего по-детски всхлипнула и позвала:
— Коля, Коленька… Ты где?
Выстрелов со стороны Оли почему-то больше не было. Неужели?.. Малахов приподнял голову и увидел наконец сквозь высокую траву белесую голову немца.
Немец снял каску и вытирал пот. Похоже, он решил устроить себе заслуженный отдых. Или перерыв на обед… Неужели он только что убил Олю?
Скрытый от взглядов и пуль русских, капитан Кремер лежал на спине в ложбине, покусывая травинку, и жмурился на слабое осеннее солнце. Он потягивал остатки любимого кофе с коньяком из небольшого термоса.
Его винтовка с оптическим прицелом лежала рядом. Где-то постреливали, а со стороны русских позиций доносился привычный и далекий гул танковых двигателей.
Малахов некоторое время раздумывал, потом осторожно, думая о том, как бы не спугнуть фрица, снова пополз, стараясь не шуметь и заходя со стороны немецких позиций. Теперь он рисковал быть увиденным уже оттуда…
— Курт? — спросил немец, услыхав шорох. Он приподнял голову. — Курт, это ты?
— Я за него! — Малахов поднялся над ним и, не дав снайперу схватиться за винтовку, с размаху, сверху, как топором, ухнул по голове немца прикладом автомата. Потом бил еще и еще… Пока немец не перестал дергаться. Затем исполнил над убитым немецким снайпером свой ритуальный танец с переворачиванием простреленной фуражки козырьком на затылок и обратно.
Помочился, предварительно оглядевшись по сторонам, на труп немецкого аса. Наконец, опомнившись, залег и огляделся. Было тихо. Мертвый немец лежал неподвижно, из угла его рта струилась кровь.
Он снял с немца Железный крест, пошарил по его карманам, выгреб все, что там было. Помахал рукой в сторону своих, потом одернул себя, пригнул голову, оглянулся на немецкие позиции. Убедившись, что там все тихо, взял термос, брезгливо отбросил колпачок, из которого только что пил немец, и стал пить прямо из горлышка.