Хотя мусульманские богословы и стараются вытравить из сознания народа сведения о доисламской истории или по-своему интерпретировать ее факты, тем не менее она живет в легендах о разрушенной плотине Вади-Хадра-маута; о доисламском пророке Худ и его могиле в горной расщелине Бархут, где также находится, колодец, вырытый в вулканической скале, откуда во время ветра исходят пугающие утробные звуки; о развалинах дворцов и капищ; о ладане, алоэ, амбре, камеди и пряностях, которыми торговали здесь раньше; о человекоподобных существах «наснас», которые объяснялись друг с другом на языке стихов и у которых было по одной ноге и руке и одному глазу, а жители охотились на них и ели как баранину.
Средневековая история Хадрамаута связана с историей соседних районов. Султанат Касири был самым большим в Хадрамауте; в ходе упорной борьбы с предводителями племени кина он сложился в относительно централизованное государство. Семья Касири, по свидетельству арабского историка Салаха аль-Бакри, — одна из ветвей древнего южноаравийского племени хамдаи. Впервые она начала борьбу за власть в 1366 г., когда ослабла власть царей кинда. Впоследствии, в 1505 г., один из султанов Касири, Бадр ибн Абдалла ибн Джафар, выехал в Йемен и обратился к его правителям с просьбой оказать ему помощь в борьбе за объединение Хадрамаута. Правители Йемена согласились и предложили Бадру лично выбрать солдат, которых он хотел бы взять с собой. Хадрамаутский султан выбрал 5 тыс. солдат из племени яфи и отправился в Хадрамаут.
Салах аль-Бакри характеризует яфи «как самое храброе, сильное и благородное племя химьярйтов», к помощи которого неоднократно прибегали эмиры других племен. «Семьи Рассас, Авалйк и Авадиль в случае нападения на них иноземцев приглашали членов племени яфи для военного разрешения споров. Яфи приходили быстро, плечом к плечу с ними сражались против врага, не беря за свою помощь никакой платы», — писал аль-Бакри в своей книге «Политическая история Хадрамаута». Яфи сделали войну своей профессией, принимая участие не только в междоусобных войнах на стороне то одного, то другого местного эмира, но и в войне с имамами Саны. В конце XVIII в. они вытеснили солдат имама и фактически освободились от его вассальной зависимости.
Шейхи отдельных родов племени яфи, приглашенные со своими дружинами в Хадрамаут, осели в городах и укрепленных пунктах этих районов и фактически до начала XVI в. контролировали все большие города и крепости. Так, род Гарама сидел в Териме, Бурейк — в Эш-Шихре, Касади — в Эль-Мукалле, Дурейби — в Тарисе, род Маусата — в Шибаме. Эмиры племени яфи не вмешивались непосредственно в хозяйственную жизнь захваченных районов, а ограничивались лишь сбором налогов с покоренного населения. В то же время они продолжали воевать с членами семьи Касири, которые считались законными владельцами этих территорий. Яфи поддерживали то одного, то другого султана семьи Касири, боровшихся за власть между собой, пока сами не были изгнаны из большинства районов, вновь отошедших к представителям этой семьи.
Обеспокоенные ослаблением своего влияния в Хадрамауте, шейхи племени яфи в 1838 г. послали в Хайдарабад к начальнику дворцовой стражи хайдарабадского раджи Омару ибн Аваду аль-Каити специальную делегацию, которая предложила ему взять инициативу создания централизованного государства в Хадрамауте во главе с султаном племени яфи. Аль-Каити принял это предложение и через своего родственника купил в Хадрамауте деревню. Эль-Хута — впоследствии город Райда. Этот город стал центром султаната Каити, правители которого к началу XX в. сумели объединить под своей властью все наиболее важные в экономическом отношении прибрежные районы.
Правители султаната Каити, созданного с помощью выходцев из Хадрамаута, проживавших за рубежом, и их окружение подвергались воздействию других культур и народов. В богатых семьях и при дворе султана, поддерживавшего активные связи с выходцами из Хадрамаута в Индонезии и Малайзии, были весьма часты браки с малайками, а малайский язык даже считался официальным при дворе. Поэтому не удивительно, что в Хадрамауте среди глинобитных небоскребов можно увидеть дом-пагоду или на улице встретить мужчину с раскосыми глазами и прямыми черными волосами, считающегося арабом и гражданином демократического Йемена.
До последнего времени Хадрамаут был одним из не-многих белых пятен на географической карте. Были известны лишь отрывочные сведения б немногочисленных портах этой области, фантастические рассказы о плодородных орошаемых долинах и огромных белоснежных небоскребах в редких городах. Поэтому, направляясь сюда, я невольно вспоминал тех ученых, исследователей и просто путешественников, которые много сделали для изучения Хадрамаута.
В конце XVI в. следовавшие из Индии в Эфиопию отцы-иезуиты Монсерат и Паэс в результате кораблекрушения, которое их; судно потерпело у островов Куриа-Муриа, попали в плен и были доставлены арабами в Хадрамаут. Монсерат и Паэс были первыми европейцами, которым в 1580 г. открылся Терим и другие города. Паэс оставил записи об увиденном.
Другим исследователем Хадрамаута был Адольф фон Вреде — человек необычайной и редкой биографии. Баварский барон, состоявший на службе короля Оттона в Греции, он долгое время жил в Малой Азии и Египте. Зная о неудачах европейцев, пытавшихся проникнуть во внутренние области Хадрамаута, он решил исследовать этот район, выдав себя за мусульманина, совершающего путешествие к Могиле Худа — знаменитого хадрамаутского пророка и покровителя этой области. Переодевшись и «вручив свою судьбу бедуинам племени акейба», вызвавшимся сопровождать его, фон Вреде 26 июля 1843 г. отправился из Эль-Мукаллы в глубь Страны.
На четвертый день фон Вреде и его спутники вышли на высокое плато. «С запада на северо-восток не было видно ничего, кроме бесконечной желтоватой равнины, по которой были разбросаны холмы, то конусообразные, то похожие на конек кровли; на востоке над равниной возвышались вершины колоссальной горы Кар-Себбан, а на юге виднелись нагромождения гранитных глыб конусообразной формы; глыбы тянулись до тех пор, пока взгляд не терялся в мрачной дали океана. От плато дорога все время шла по плоскогорью. Нам встречались многочисленные водоемы, расположенные друг от друга на расстоянии двух-трех часов ходьбы, но, кроме них, ничто — ни деревья, ни даже куст — не нарушало однообразия этой необъятной равнины», — писал фон Вреде.
За восемь с половиной дней барон добрался до Вади-Доан и Вади-Амд, которые, сливаясь, образуют Вади-Хадрамаут. Гигантские сбросы с отвесными скалами, пышно цветущая долина, поражающая путешественника поело долгих дней изнурительного пути по голому плато, — все это описано в путевых заметках фон Вреде, ставших важным источником по изучению Хадрамаута. Однако в некоторых случаях немецкий исследователь в своих записках приводит сведения, которые при научной проверке оказываются плодом фантазии местных жителей. К этому относится, например, сообщение о зыбучих песках пустыни Бахр-эс-Сафи, которые мгновенно поглощают брошенные предметы.
Мой большой интерес к этому району я пытался удовлетворить, не только изучая многочисленные письменные источники, но и наблюдая жизнь жителей Хадрамаута, беседуя с ними.
Среди населения Хадрамаута до последнего времени соблюдалась определенная иерархия. На вершине находились сейиды — выходцы из дома пророка Мухаммеда, которые считали, что их происхождение и доскональное знание Корана уже обеспечивают им определенные привилегии. За ними шли шейхи, служители мечетей и школ при мечетях. Многие из них жили за счет вакфов и имущества, отписанного им разбогатевшими выходцами из Хадрамаута, поселившимися в Саудовской Аравии, Восточной Африке или Индонезии. Затем следовали племена, члены которых носили джамбию или ружье либо и то и другое вместе. Все эти три категории лиц относились свысока к земледельцам, которых они презрительно именуют «харрас» или «джапль», т. е. «пахарь». Браки представителей джапль с представителями — других социальных категорий были невозможны и расценивались как посягательство на моральные устои мусульманского общества.