Я останавливаюсь в гостинице «Альберго Италиа» и сразу же интересуюсь, где можно найти автомашину для поездки в Аксум, расположенный в 190 км от Асмары.
— Лучше всего вам обратиться к Бондини, синьор. Я дам вам провожатого, — сказал служащий отеля.
И вот я шагаю за стройным шоколадным мальчуганом, который ведет меня к гаражу Бондини. Несколько минут ходьбы по улочкам залитого осенним солнцем городка — и я останавливаюсь у внушительных металлических ворот. Переговоры были недолгими, и на следующий день у входа в гостиницу стоял маленький «фольксваген». Большие старомодные часы в вестибюле гостиницы пробили шесть утра, когда мы тронулись в далекий путь.
Дорога до Ади-Угри протяженностью около 60 км довольно сносная. Машина мчится по серебристому от утренней росы шоссе. Вокруг расстилаются красные земли Эритреи. В глубоких впадинах еще утренний туман, а на зеленых холмах, то тут то там, уже нас утся стада овец, коз и горбатых коров — зебу. Выскочив из тумана, мы вдруг прямо упираемся в огромное стадо коров и несколько минут стоим, пока нас тухи прогоняют животных. Как и все абиссинцы, нас тухи закутаны в светлые покрывала. Над стадом вьются целые полчища мух, и только метелки, которыми служат приделанные к деревянной рукоятке коровьи хвосты, могут защитить нас тухов от назойливых насекомых.
Вдали показывается и быстро приближается ажурная арка — мост через р. Мареб. Мутный, коричневого цвета поток быстро несется посреди широкой долины, усыпанной мелкой галькой. На обрывистых берегах поднимаются эвкалипты, туя, видны заросли испанского дрока. Через 2 км от первого моста мы попадаем на другой мост, соединяющий берега второго рукава Мареба. Вода здесь чистая и прозрачная. Берега покрыты густым кустарником. Где-то в этих местах находится источник минеральной воды, которую подают всем транзитным пассажирам в асмарском аэропорту.
Зеленые равнины постепенно сменяются холмами, заросшими кустарником и рощами колючих акаций и тамарисков. Обработанные поля засеяны кукурузой, дуррой, пшеницей. В этой зеленой массе копошатся разноцветные пернатые. Желтые ткачики свили в придорожных кустах гнезда, которые похожи на маленькие, подвешенные на тонкую веточку корзиночки с входом снизу. Красные птицы величиной с нашего снегиря раскачиваются на высоких метелках дурры. Птицы с темно-сизым оперением, чуть больше скворца, бодро перебегают дорогу. Большие дикие голуби с бородавчатыми пятнами вокруг глаз и розовыми крыльями копошатся в навозе и нехотя взлетают перед автомашиной. Вдоль дороги бегают хохлатые удоды, один из предков которых принес весть царю Соломону о царице Савской. На огромных баобабах, — поднимающихся, как великаны, среди зеленых холмов, важно сидят грифы.
Я ловлю себя на мысли, что эти картины, пробегающие за окном автомашины, я где-то уже видел: Африку так себе и представляешь — зеленые холмы, баобабы, пестрый птичий мир.
По обочине идут мужчины в длинных, штанах, похожих на наши галифе, только с менее объемными карманами, — в белых накидках и с обязательными палками на плече. Головы у большинства не покрыты, но у некоторых есть головной убор — белый тюрбан. Женщины одеты в белые длинные платья. Как правило, за спиной — грудной ребенок. Еще в Асмаре я видел, как эфиопка усаживает за спину ребенка. Кусок кожи с четырьмя отверстиями для рук и ног перехватывается двумя веревками или ремнями, которые затем закрепляются на животе и плечах женщины. Дети, видно, привыкли к такому способу передвижения, и в Эфиопии я не слышал детского плача ни в одном городе. Особенно примечательны у женщин прически: волосы, заплетенные в мелкие косички и перехваченные на затылке, на концах распущены, а у некоторых пожилых женщин головы полностью обриты; девочки иногда укладывают косички поперек головы.
Оставляем позади последний город перед Аксумом — Аби-Адва. Точнее, это несколько крупных деревень, расположенных вдоль дороги, которая соединяет два. магистральных шоссе: Асмара — Гондар и Асмара — Аддис-Абеба.
Приехав в Аксум и отдохнув в небольшой туристской гостинице, которую содержит итальянец, отправляемся на центральную площадь города, к огромной колонне. Колонна из светло-серого гранита высотой около 20 м и шириной 2 м врыта прямо в землю на небольшом холме, выложенном серыми плитами, «отполированными» до блеска тысячами босых ног не одного поколения. В одной из плит, прямо перед обелиском, сделано четыре углубления, видимо, для курения благовоний. К самой площади от обелиска ведет несколько ступенек. На его наружной стороне выбиты изображения окон и дверей с замысловатым засовом. Конусообразный обелиск заканчивается полукругом, который когда-то, вероятно, был покрыт железом: книзу от верхушки идут ржавые подтеки. Площадь, мощенный гранитными плитами холм и обелиск кажутся каким-то языческим храмом; на открытом воздухе. Сам обелиск со своими «окнами» и «дверями» очень напоминает небоскреб. Большая колонна окружена тремя необтесанными конусообразными обелисками меньшего размера. Видимо, здесь был и четвертый. Ребятишки, с которыми я познакомился на площади, подтвердили эту догадку: четвертый обелиск был увезен итальянцами в Рим. Глядя на. это сооружение, вспоминаю свидетельства первых мусульманских авторов о дворце Гумдан, который — был построен химьяритами в Сане. Дворец имел двадцать этажей и золотую крышу, что весьма поразило первых мусульман, попавших из бесплодной пустыни в Счастливую Аравию.
Второй достопримечательностью Аксума считается храм девы Марии — одна из главных святынь христиан Эфиопии. Храм сложен из небольших серых камней, скрепленных глиной, замешанной на рубленой соломе. Здание несколько сужается кверху. По углам стены возвышаются над крышей и сделаны в виде закругленных зубцов, посередине — небольшой позолоченный купол. Окна закрыты деревянными решетками. На небольшой площадке перед квадратным зданием храма разбросано несколько гранитных монолитов, по форме напоминающих неглубокие тяжелые шведские кресла. Говорят, что это место коронации эфиопских императоров и дальше этих камней женщинам ходить не разрешается.
У ворот храма стоит небольшая медная пушка. Храм закрыт, и, чтобы попасть, внутрь, нужно получить разрешение настоятеля храма. У дома настоятеля мы встречаемся с безбородым монахом Хайле, который идет к настоятелю доложить о нас. Около часа стоим у обитой жестяным листом двери дома, и мне уже расхотелось идти в храм. Однако мой провожатый уговаривает меня: в храме много золота, и вам непременно все покажут.
Наконец появляется Хайле и говорит, что нас ждут наверху. В небольшой квадратной комнате в кресле сидит человек среднего роста, с темным морщинистым лицом и редкой бородкой. Он закутан в белое покрывало, на голове — тюрбан. Рядом с креслом стоят радиоприемник и маленький столик с бумагами. На одной стене — лубочные изображения сценок из легенд о царице Савской и царе Соломоне, портреты императора и императрицы Эфиопии. На другой стене на простом листе бумаги нарисован шестиконечный щит Давида с крестом, что как бы символизирует слияние элементов иудаизма и христианства, характерное для религии современной Эфиопии. Вся обстановка комнаты, как и одежда настоятеля, более чем скромна.
Настоятель соглашается Показать мне храм. Поднимаемся по широкой каменной лестнице. Сопровождающий нас Хайле массивным ключом открывает грубо сколоченные рассохшиеся двери, и я переступаю порог храма, построенного 400 лет тому назад.
Храм девы Марии разделен на две части. В первом, прямоугольном зале пол устлан циновками. Прямо перед входом в другое помещение стоит пюпитр две полочки с натянутой кожей. За пюпитром — каменное кресло, застланное грубым, домотканым ковром. Подлокотники настолько отполированы, что блестят в сумрачном полумраке пропахшего ладаном зала. На полу лежит несколько барабанов; некоторые из них выдолблены из ствола дерева, другие сделаны из глины. Они служат для музыкального сопровождения при молебнах и ритуальных песнопениях, которые проходят здесь лишь в воскресенье — утром и вечером. Во втором помещении, занимающем примерно две трети храма, на четырех колоннах развешаны выполненные на холсте картины из святого писания. Это обычные для Эфиопии лубочные изображения девы Марии с младенцем, захоронения Христа и др. — Картины скрыты под покрывалами из выцветшего шелка. В центре этого зала под куполом висит старая люстра с белыми гипсовыми подвесками. В углу сложены барабаны. Передняя стена, где, видимо, находится алтарь, закрыта цветным покрывалом.