Мой собеседник сухощав, невысокого роста, с живыми серыми глазами и редкой бороденкой. Он сидит на корточках. Его поясницу и колени охватывает расшитый красными и зелеными нитками пояс (хабва), на ногах — бедуинские сандалии с верхом, покрытым кожей, и с подошвами из автомобильной покрышки. Цветная, кустарного производства юбка, богато расшита желтыми и красными нитками и оторочена бахромой. Эта юбка, называемая в Южном Йемене «фута султани» (султанская юбка), стоит довольно дорого и надевается но случаю праздников и поездок в гости. Сегодня как раз такой случай: в Шабву из Адена приехала группа ученых для осмотра археологических раскопок. Перед европейцами нужно выглядеть не только красиво, но и — главное — достойно.
Преодоление племенных пережитков — один из важных вопросов социального развития двух йеменских государств. В Северном Йемене племена продолжают играть важную политическую роль. В Южном Йемене проблемы племен фактически не существует с момента провозглашения независимости в 1967 г. Она лишь иногда проявляется в наивной попытке некоторых йеменцев подтвердить права своего племени на находящиеся на его территории природные богатства, хотя сейчас известно всем и каждому, что все богатства недр принадлежат государству.
В 1967 г. главы крупных племен Южного Йемена — султаны, эмиры и шейхи — бежали за границу. Более мелкие племенные вожди остались в стране и признали новую власть. Один государственный чиновник в Адене рассказал мне, что в третьей провинции после провозглашения независимости страны были созваны главы всех племен, где им было предложено подписать документ, по которому, они отказывались от взаимных претензий друг к другу и кровной мести. Следующим этапом в ликвидации племенных пережитков была отмена всех племенных приставок в собственных именах. И сейчас вопрос к собеседнику «Из какого вы племени?» воспринимается как анахронизм. Знаменательно, что мой гид Мухаммед лишь в самом начале разговора назвал свое племя, а впоследствии всегда избегал этого, именуя себя и своих соплеменников «ахль Шабва», т. е. «жители Шабвы».
За разговором не замечаю, как мы с Мухаммедом, подходим к магазину — глинобитному, как и все другие, домику с широко распахнутой дверью. В помещении магазина установлена небольшая мельница, на полках разложены спички, мыльный порошок, несколько десятков красных банок с английским бриолином «Оулдспэйс», нехитрые сласти, в углу лежат мешки с рисом. На равных с импортным товаром на полке лежит грубо отесанная крестовина с большим отверстием посередине и восемью другими по бокам. Три такие крестовины, называемые здесь «караб», служат для того, чтобы поставить черную бедуинскую палатку. Три столба поддерживают хиджаб — полог, защищающий летом бедуина и его семью от зноя пустыни, а зимой — от пронизывающего до костей ветра. — Тут же продается и кятаб — деревянная основа верблюжьего седла.
…Вертолет, доставивший нас в Шабву, поднимается в воздух и берет, курс на Абр, Местные власти по, случаю нашего приезда устроили небольшой праздник с национальными танцами.
Вот на пыльную площадь, стиснутую со всех сторон пятиэтажными, немного суживающимися кверху домами, выходит живописная толпа. У мужчин, опоясанных патронташами, — ружья, за поясом кривые кинжалы — обязательная в недавнем прошлом принадлежность настоящего мужчины. Судя по форме ножен, сделанных из серебра и украшенных большими солнечными сердоликами, это представители племени авлаки, живущего в четвертой провинции НДРЙ, на границе с Саудовской Аравией. Это племя воинов, и в английских протекторатах Южной Аравии они составляли большинство армейских подразделений. Сейчас дедовские кинжалы, темные юбки и головные платки извлечены из сундуков специально: йеменцы показывают несколько танцев, которые вскоре, после соответствующей обработки, должны быть включены в программу ансамбля народных танцев НДРЙ.
Музыкантов четверо. Двое играют на больших, положенных на перевязь через плечо барабанах, третий — на плоском барабане и четвертый — на дудке, сделанной из обрезка металлической трубы. В круг, обрамленный толпой, выскакивают двое мужчин с тяжелыми винтовками в руках. Отчаянно топая и поднимая пыль, они, как петухи, подскакивают друг к другу, отскакивают назад и, развернувшись, вновь идут на сближение. Танец воинов! Таким он и должен быть — быстрым, резким и серьезным. Музыканты и танцоры не щадят себя. Удары барабанов, тонкий заунывный голос дудки, топот танцующих гипнотизируют зрителей. Возгласы одобрения знатоков, хлопанье многочисленных зрителей и — главное — сам старинный воинственный танец бедуинов — на пороге залитой горячим солнцем пустыни Руб-эль-Хали производят незабываемое впечатление.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
