Все сорта йеменского кофе называются по имени тех районов, где их выращивают. Сорта отличаются своими вкусовыми качествами в зависимости от плодородия и влажности почвы, обилия солнечных лучей и других условий произрастания кофейного дерева. Лучшим сортом кофе здесь считается «матари», выращиваемый в районе Бени-Матар, близ Саны. Зерна этого сорта, имеющие шафрановую окраску, меньше по. размеру, чем зерна других сортов. Йеменцы называют его «буи аль-лордат», т. е. «кофе лордов», поскольку почти весь урожай этого кофе, составляющий всего 100 т в год, вывозится в Европу и из-за дороговизны доступен только состоятельным людям.
…После двух часов пути от Манахи минуем самую высокую гору Йемена — Наби-Шаиб и еще через час выскакиваем на равнину, раскинувшуюся зеленым морем. Шоссе подкрадывается к городу незаметно. Еще несколько километров — и мы останавливаемся у- Баб аль-Йемен — главных; ворот Саны, города, основанного согласно библейской легенде Симом, сыном спасшегося от всемирного потопа Ноя.
Тайны королевских дворцов Йемена
Йеменский историк Хасан аль-Хамдани в книге, написанной в X в., приводит библейскую легенду, по которой первое поселение на месте Саны было Основано Симом, сыном Ноя., Затем на этом месте был построен замок Гумдаи, самая высокая башня которого имела 20 этажей. Этот один из первых в мире небоскребов был главный центром, различных, сменявших друг друга в Йемене религиозных культов.
Другой-историк, Ибн аль-Каляби, сообщал, что четыре фасада дворца Гумдан были разного цвета: красного, белого, желтого и зеленого. В центре возвышалась семиэтажная башня, причем каждый этаж имел высоту около 40 дра[3]. На самом верху размещался зал приемов, выложенный алебастром. Потолок был сделан из одного куска алебастра. В каждом углу стояла фигура льва, и, когда дул ветер, львы, издавали злобное, рычание. Если ночью в этом помещении зажигали огни, то весь дворец сверкал, будто озаренный светом молнии. Когда же йеменские короли собирались в этом дворце и зажигали свечи, то его было видно на расстоянии нескольких дней пути.
Историк XIII в. Закария ибн Мухаммед ибн Махмуд аль-Казвини в своей книге «О странах и народах» пишет о столице Йемена не менее восторженно: «Сана — самый лучший город но своим постройкам, город с самым здоровым климатом, самой сладкой водой, плодородной почвой и наименьшим количеством болезней. Говорят, если водой побрызгать в домах, то будет пахнуть амброй. Здесь мало болезней, мух и гадов. Если человек заболел в другом месте, его привозят в Сапу, чтобы он выздоровел. Если заболели верблюды, их пригоняют сюда, и они выздоравливают. Мясо целую неделю здесь не портится». Аль-Казвини особенно подробно рассказывает, об искусстве йеменских ремесленников, обрабатывающих полудрагоценные камни, в том числе и солнечный сердолик. Этот камень, вделанный в серебряные перстни, носят на Арабском Востоке преимущественно мужчины. По, восточному преданию сердолик приносит счастье и охраняет от болезней. Недаром и сегодня сердолик обычно употребляется с прилагательным «йеменский» — «аль-акик аль-йамани», и его высоко ценят во всех арабских странах.
Во время эфиопского нашествия Сана продолжала оставаться столицей Государства;, дворец Гумдан стал резиденцией эфиопского наместника Абраха. Во времена господства эфиопов в Сане была построена христианская церковь, материалы и мастеров для строительства которой прислал византийский император. После принятия ислама дворец Гумдан разрушили фанатичные мусульмане, а камни дворца были использованы на строительстве Большой мечети. В западной стене этой мечети я сам видел черные гранитные глыбы с химьяритскими письменами: это все, что осталось от одного из первых в мире «небоскребов».
Сапа делится на три части: старый квартал города, обнесенный глинобитной стеной, затем Бир аль-Азаб, т. е. Колодец сладкой воды, где в прошлом жили турецкие чиновники и местная знать, и, наконец, бывший еврейский квартал Каа Яхуд — Еврейская долина. Над старым кварталом возвышается гора Джебель-Иукум, где стоит турецкая крепость. Склоны горы изрыты пещерами: в них имамы хранили оружие и гноили своих политических — противников. В X в., во время религиозной войны между зеидитами, карматами, яфуридами и аббасидами, Сана была разрушена, но затем восстановлена. Большинство построек старого квартала относится к средним векам. Он сохранился даже внешне в основном таким, каким был, в далеком прошлом.
Старый город — своеобразный музей йеменской архитектуры. Толстые глинобитные степы о круглыми сторожевыми башнями окружают старый квартал. Семь ворот с тяжелыми красного дерева створами выходят на дороги, связывающие столицу с семью провинциями страны. Центральные ворота Баб аль-Йемен выходят на южный тракт, соединяющий Сану с Таиззом. В последнее время было принято решение разрушить глинобитные стены, что в некоторых местах и было сделано… Но вскоре это дело было приостановлено, так как кроме всего прочего необходимо было организовать вывоз многих десятков тонн земли и мусора. И стены остались.
В старом квартале нет ни одной европейской постройки… Нижние этажи пяти- и шестиэтажных домов, постепенно сужающихся кверху, сложены из обтесанных камней, а верхние — из необожженного кирпича. Жилые комнаты располагаются в. верхних этажах, где больше воздуха и света, а внизу размещаются различные службы: кухня, кладовые, конюшни, домашняя мельница. Часто в богатых домах строится небольшой внутренний дворик с колодцем, откуда при помощи бурдюка на — длинной, перекинутой через деревянное колесо веревке достает воду осел или верблюд.
На узкую улицу; где едва могут разминуться два груженых осла, выходят низкие тяжелые двери с металлической колотушкой. Посетитель обычно несколько раз ударяет колотушкой и в ответ на вопрос «мин?», несущийся откуда-то сверху громко называет свое имя. Хозяин дома или кто-либо из домочадцев, не спускаясь вниз, дергает веревку, которая через систему блоков соединяется с добротным засовом. Дверь открывается, и гость входит во дворик или прямо в дом. Он закрывает за собой дверь и, поднимаясь наверх, громко повторяет: «Алла, Алла». Это делается для того, чтобы женщины, если они находятся-на лестнице или в открытых помещениях успели спрятаться на свою половину. В богатых домах почетных гостей встречает сам хозяин или его сын, а в крайнем, случае — дувейдар, мальчик-служка лет восьми-десяти, который бежит впереди, показывая дорогу, и громко кричит: «Алла, Алла!».
Дома в старом квартале богато украшены орнаментов из белых, нанесенных известью полос и геометрических фигур. Несмотря на свою простоту и незатейливость, орнамент придает зданиям нарядный вид. Окна зданий также обводят белыми полосами. До последнего времени в окна вставляли тонкие алебастровые пластинки, дающие мягкий опаловый свет. Даже сейчас в Сане можно встретить дома с такими окнами.
В Сане 25 мечетей. Их высокие минареты, разукрашенные белыми полосами и геометрическими, фигурами, уходят в голубое небо. Самая важная из них — уже упоминавшаяся Большая мечеть. Насрани (немусульман) в мечеть не пускают, но знание арабского языка помогло мне обмануть бдительного стража и осмотреть здание библиотеки. В библиотеке мечети собрано несколько тысяч книг преимущественно религиозного содержания. Поскольку ока находится на территории мечети, о существовании библиотеки мало кто знает. По словам хранителя, за последние 25 лет библиотеку посетили всего несколько египтян и индийцев.
Библиотека размещается в левом крыле мечети в трех небольших комнатах, расположенных одна над другой и соединенных винтовой лестницей. На втором этаже оборудована служебная комната, где выдаются книги, стоящие на стеллажах. В рамке на стене висело несколько любопытных объявлений о правилах пользования библиотечными книгами. Одно из них гласило: «Читателям запрещается: 1) входить в библиотеку с большими или малыми книгами, 2) пользоваться. карандашом или пером при чтении книг, а также делать на полях страниц пометки, 3) брать книги со стеллажей без разрешения служителя библиотеки». В следующем объявлении я прочел: «Каждый читатель может взять с собой книгу домой под определенный залог, размер которого определяется хранителем библиотеки. Книги, особо ценные или имеющиеся в одном экземпляре, брать домой не разрешается».