Так, Хан аль-Мавсави «вылечивает» тем, что вкладывает в бутылку клочок бумаги с загадочными письменами. «Заколдованный» муж, перед тем как войти в спальню, должен разбить бутылку небольшим металлическим молотком. В этом же городе «заколдованные» «лечатся» тем, что прикладываются к серебряному перстню известного в прошлом сейида Хашима. Этот перстень хранится у наследников сейида, — и на его печатке выгравировано: «Я прибегаю к силе Аллаха, я прибегаю к могуществу Аллаха, я прибегаю к словам Аллаха». В г. Ане, на северо-западе Ирака, настоятель мечети «лечит» мужчин тем, что берет маленький молоток — чакуча, обматывает егошерстяной ниткой и бросает в Евфрат. Как только нитка всплывает, к супругу возвращается мужская сила. В Caмарре «заколдованного» укладывают на живот, на его спину становится имам мечети (или сейид), который читает молитвы и выкрикивает заклинания. Затем он пишет магические слова на бумажке, которая подвешивается, к одежде молодой жены, или царапает их на кусочке какой-либо сладкой пищи, который она потом съедает.
В Басре один из настоятелей мечети, как мне стало известно, «лечил» так: он брал 14 спелых фиников, чертил на них стихи из Корана и предлагал половину фиников съесть мужу, а остальные — жене. В окрестностях Рамади многие обряды по освобождению от колдовства молодоженов связаны с куриным яйцом, притом предпочтительно от черной курицы. Яйцо варят, очищают от скорлупы, и затем шейх изображает на нем магические знаки. Съевший это яйцо мужчина сразу чувствует прилив сил и энергии. Некоторые исцелители варят три яйца по одному целому для мужа и жены, третье же разрезается пополам либо саблей, либо волосом невесты, после чего супруги съедают обе половинки.
Самое распространенное средство от злодейской порчи — магические знаки и письмена, которые рисуют на коже, ткани, бумаге, лезвии ножа, печатке перстня и других предметах, которые рекомендуется мужчинам и женщинам всегда носить с собой. Каждый колдун имеет свои собственные знаки, шифры и порядок их написания, и вывести какое-то общее правило практически невозможно. В Багдаде, у мечетей и на базарах, писарь или гадальщик может в две минуты сотворить талисман, который будет отличаться своеобразным расположением букв, цифр и слов.
Чрезмерное внимание к вопросу о казусах лейлатуль дахля у простого народа Ирака, вполне понятно и объяснимо. Создание новой семьи происходит при огромном стечении родственников и знакомых, затрагивает честь и достоинство мужчины, имеющих особое значение в странах арабского мира, связано с потомством. И отсюда вполне естественны попытка объяснить возможные физические недостатки вмешательством в семенную жизнь потусторонних, дьявольских сил и стремление избавиться от них также с помощью колдунов и магов. Вымыслы о злодейских проделках, и чудодейственных исцелениях распространены в Ираке и составляют особую часть народных сказаний. Ведь жених, оказался, как говорят в Хадите, «вороном» — птицей, в которую, согласно легендам всего мира, злой колдун превращает могучих богатырей, и только волшебная сила может. вернуть ему силу и человеческий облик.
Многоженство в Ираке — явление довольно редкое. По нескольку жен могли позволить себе иметь только, богатые помещики и шейхи племен. Родители девушки, если они не очень бедны по сравнению с семьей жениха и не руководствуются экономическими мотивами отказываются выдать свою дочь за многоженца… Возрастная разница сейчас тоже постепенно нивелируется.
По мусульманскому праву, 9-летняя девочка уже считаемся на выданье, однако большинство иракских девушек становятся невестами в возрасте 15–17 лет. В среде интеллигенции девушке дают возможность кончить университет; и поэтому к моменту замужества она достигает возраста 22–23 лет. Между прочим, старых дев в Ираке немало. Это объясняется, тем, что родители жениха стараются подыскать ему, как правило, совсем еще молодую девушку, а перезревшие невесты могут рассчитывать лишь на вдовцов, разведенных мужей и седых старцев.
По шиитской догматике, вполне законна и форма временного брака, называемого «заввадж аль-мутаа». Как уже говорилось, по мусульманскому преданию, пророк Мухаммед строго осуждал прелюбодеяние и, чтобы избежать его, считал допустимым временные браки от одного месяца до нескольких лет. Это можно объяснить тем, что мусульмане отправлялись в дальние походы, продолжавшиеся по нескольку лет, оставляли свои семьи в Аравии и, чтобы не нарушать предписаний пророка, сочетались браком с чужестранками. По сложившимся шиитским нормам, временный брак заключается кади письменно на определенный срок. На этот срок женщина принимает фамилию мужа. Рожденные от этого брака дети считаются законными наравне с детьми от постоянной жены. Свадьбу при временном браке не устраивают. Наибольшее число временных браков заключалось в Ираке в религиозных центрах шиитов — Кербеле, Эн-Неджефе, Куфе и Эль-Казимайне, где жило очень много иранцев. В зависимости от того, какое место они считали своим постоянным домом, иранцы имели временных жен, например, в Кербеле и постоянных в Иране, или наоборот.
Девушки, как правило, временными женами не становятся. В шиитских центрах сложилась прослойка своеобразных куртизанок, состоящая в основном из вдов и разведенных, которые соглашаются на временные браки. Некоторые из них, отличающиеся красотой и пригожестью, по словам моих иракских знакомых, успевают до десяти раз сочетаться временным браком. Однако дети от этих браков, как правило, живут с отцами.
Развод у шиитов, так же как и брак, оформляется у кади. Существует два вида развода: окончательный и развод, который можно взять обратно. Во втором случае в течение года разведенные супруги могут вновь сойтись. Однако по истечении этого срока развод считается окончательным и мужчина должен выплатить муаххар.
У суннитов бракоразводный процесс значительно проще. Мужчине достаточно три раза, сказать «ина талик», и развод считается состоявшимся. Муж может произнести эту фразу один раз, через некоторое время — другой, однако супруги считаются разведенными в момент произнесения фразы в третий раз.
Как у суннитов, так и у шиитов существует специальный стодневный период с момента окончательного развода (уда), за время которого муж должен убедиться, не беременна ли его жена. Беременной женщине развод не дается, и разъезд супругов откладывается до рождения ребенка. Мусульманские богословы пытаются использовать уда в качестве доказательства гуманности старых обычаев. Однако это не так. Согласно мусульманской догматике, ребенок, даже находящийся во чреве матери, уже принадлежит отцу, и именно поэтому он отказывается отпустить свою жену.
По мусульманским преданиям, женщина — это исчадие ада. Ее не пускают в рай, так как еще не выяснено, есть ли у нее душа (об этом уже несколько столетии спорят мусульманские ученые!), а в раю особ женского пола представляют гурии, услаждающие сподобившихся попасть туда мусульман.
Мусульмане могут жениться и заочно. Сейчас подобные браки бывают только в самых глухих местах. В случае отсутствия жениха на собственной свадьбе его место при оформлении брака занимает его доверенное лицо — вакиль, который затем доставляет укутанную, как кокон, невесту в покои жениха. Женщина, особенно если она молода и хороша собой, — лучший выкуп для племени, объявившего о мести за убитого сородича. Отец может отдать свою дочь какому-нибудь сейиду, пли смотрителю мечети, или просто шейху своего племени, если тот соблаговолит принять такой подарок.
Один из самых чудовищных средневековых обычаев, бытующих в Ираке, особенно в сельской местности, и осуждаемых всеми прогрессивно настроенными людьми, — это убийство женщины, подозреваемой в прелюбодеянии. Ни в Коране, ни в основанных на его положениях канонах мусульманского права не говорится о доказательствах акта прелюбодеяния, возможных свидетелях нарушения супружеской верности и других деталях, а также точно не определяется, какое действие следует расценивать как прелюбодеяние. Арабы, живущие, на болотах Южного Ирака, считали до недавнего времени актом прелюбодеяния даже разговор замужней женщины с незнакомым мужчиной или ее улыбку в ответ на его приветствие. Беседа женщины или девушки с незнакомцем даже на самую безобидную тему недопустима для жителей не только болот, ставших в Ираке синонимом дикости и невежества, но и городов. Женщина, как правило, не отвечает на вопрос, как пройти на такую-то улицу, еще плотнее закутывается в абаю и быстро, исчезает: кто может поручиться, что один из свидетелей, необходимых для обвинения ее в прелюбодеянии, не находится где-то рядом и не расскажет о виденном мужу или отцу.