Одежда сельских женщин, и женщин из бедных слоев населения отличается большой простотой. Крестьянка готовит пищу, стирает белье, убирает дом, а также вместе с мужем работает на поле. Ее костюм должен отвечать прежде всего практическим потребностям повседневной жизни; однако основные детали женского туалета и в городе, и в деревне одинаковы, хотя и могут отличаться по цвету.
В районе Хадиты женщины покрывают голову футой, перетянутой чаргадом. Фута делается предпочтительно из газа — тонкой шелковой ткани. Чаргад здесь иногда называют «усбаа» или «усаба» и делают обычно из красного материала. Более нарядным головным убором в Хадите считается хабрайя. На нем — богатая вышивка. Женское платье — дишдаша, или шальха, — шьется с разрезом на боку. Поверх шальхи надевают забуп (типа кофты) разных цветов, а во время холодов — войлочную ляббада, сделанную в виде жилетки. Иногда женщины носят платье, называемое в Хадите «джуита». Оно похоже на мешок («шапта» — «мешок», «чемодан»), так как сшивается по краям, а вверху делается вырез для головы.
Женская обувь — шаххата — похожа на наши шлепанцы. Слово это произошло от корня «птах ата», которое означает «чиркать». Отсюда название спичек в Ираке — «шихата». Иракские женщины не знают чулок, но в деревнях Среднего Ирака я видел, как они обматывают ноги полосками ткани.
Иракская женщина любит украшения, Во время поездок по Ираку я не раз останавливался на дороге, чтобы посмотреть на украшения и даже послушать мелодичный перезвон многочисленных браслетов и монист. Как правило, это личные драгоценности, которые подарены женщине женихом или куплены мужем, если семья живет в достатке и довольстве. Но даже когда женщина бедна, она ухитряется скопить денег, чтобы купить себе украшение предпочтительно с золотой турецкой лирой или английской гинеей. На меньшее она не согласна, особенно если деньги накопила сама. Чистое золото они называют «абуль айба». Я так и не смог узнать, откуда пошло это название.
Наиболее распространены в Ираке монисты, набранные из золотых или серебряных монет, и серьги. В различных местах монисты называются по-разному. В центре монист, как правило, помещают крупную золотую пластинку, в которую, вделан камень или бусина — айн (глаз). Серьги на иракском диалекте называются «тарачия» и имеют самые разнообразные формы и размеры. Некоторые серьги, набранные из золотых пластинок или серебряных, монеток, в длину достигают 30 см. Женщины в иракских деревнях вставляют в крыло ноздри золотую или серебряную запонку — варда (розочка). В центр варды помещают голубую пли зеленую бусину.
На изготовление украшений в основном идет золото, а затем уже серебро. На мусульманском Востоке считается, что бирюза приносит счастье и благополучие, поэтому каждая женщина стремится купить украшение с бирюзовой бусиной, а в случае крайней бедности — приобрести безделушку хотя бы с голубым стендом пли пластмассой, имитирующими бирюзу. Самую красивую бирюзу привозят из Ирана, но здесь, в Ираке, можно встретить и бледно-голубую, линялого цвета бирюзу из Китая, которая ценится дешевле иранской. В ювелирных рядах Багдада и других иракских городов много изделий из жемчуга, однако арабки из сельских районов Ирака редко обзаводятся такими украшениями, несмотря на их доступность по цене. Мне говорили, что жемчуг все еще считают в народе «слезами рыб». Ну а кто же согласится украшать себя слезами!
В Ираке, как нигде в других странах, сельские женщины широко прибегают к татуировке лица и тела. Татуировка распространена среди племен анайза, дафир и среди арабов, живущих на болотах и в провинциях Эн-Насирия, Дивания и Басра. Некоторые ученые, в частности английский полковник Диксон, проживший около 25 лет в Кувейте и получивший известность своими работами по этнографии арабов Кувейта и Северной Аравии, полагают, что живущие на болотах Южного Ирака арабы — это потомки древних шумеров, от которых они и унаследовали обычай татуироваться. Он приводит некоторые образцы татуировки женщин болотных арабов и племен мунтафик, которые были собраны его женой. Мужчины никогда не делают татуировки, считая это позорным, в то время как для женщин татуировка даже в интимных местах вполне допустима и считается даже привлекательной.
Как в деревне, так и в городе мусульманка большую часть своего времени проводит в четырех стенах. Ее держат взаперти, чтобы оградить от соблазнов, выпускают на улицу лишь в сопровождении ближайших родственников, приказывают надеть абаю, чтобы кто-либо из посторонних мужчин, «не коснулся ее грязным взором». Общежития студенток в столичном университете запираются в 8 час. вечера. Наши ребята и девушки, студенты Багдадского университета, ходившие вместе в кино и на лекции, вызывали немалое удивление, но отнюдь не желание подражать.
В Ираке широко распространен обычай давать имена с приставками «отец (абу) такого-то» или «мать (умм) такого-то». Такие приставки называют «куния» и в обиходе, пожалуй, чаще употребляются, чем собственные имена. Если у матери несколько сыновей, ее называют по имени старшего, а если несколько девочек и один сын, будь он еще в колыбели, ее назовут именем сына..
Известный иракский социолог Али аль-Варди признает, что положение женщины в Ираке более тяжелое, чем в какой-либо соседней мусульманской стране.
Но времена меняются. Все чаще на улицах Багдада, встречаются мусульманки без абаи, в европейских платьях и костюмах. Это даже становится своего рода мерилом культуры в каждом городе. Так, один мой багдадский знакомый называл Кут отсталым, так как там редко встретишь женщину без абаи, в то же время о Дивании он говорил как о более прогрессивном городе, где многие женщины уже сняли черную накидку, а те, которых ревнивые мужья наставляют носить на улице абаю, стараются все-таки одеться по-европейски. Модные платья, нафнуф, постепенно вытесняют атаг — длинное, до пят, платье, которое похоже на ночную рубашку и которое раньше надевали под абаю. Все большим спросом, пользуются скарбиль — модные женские туфли на высоком каблуке, которые стала выпускать обувная фабрика в-Куфе.
На страницах местных газет чаще мелькают имена женщин, получивших высшее образование и выступающих за эмансипацию. В конце июля 1966 г. кувейтская театральная труппа поставила на сцене Национального Театра в Багдаде пьесу молодого кувейтского автора Сакрам Рашвада. В ней речь идет о борьбе нового и старого в кувейтских семьях, об отношении к женщине. В зрительном зале большинство иракских женщин были одеты по-европейски.
В городе двух весен
Отправляюсь на север Ирака. Мой путь лежит по бурой глинистой пустыне в Самарру — одну из столиц Аббасидского халифата, затем в Тикрит, а после него в Мосул — конечный пункт моего многодневного путешествия.
Дорога на Самарру идет через северный — пригород Багдада — Эль-Казимайи и далее следует по правому, берегу Тигра, известному под названием Акаркуфской впадины. Этот берег низкий, поэтому вода свободно поступает из реки в многочисленные каналы и орошает большие поля ячменя и пшеницы. Урожай ячменя уже созрел, и кое-где встречаются жнецы с серпами. Сразу же за Багдадом начинается промышленный район: четырехугольные трубы кирпичных заводов коптят бледно-голубое, как бы выцветшее на солнце небо. Черные клубы дыма стелются над серой землей, полями и глинобитными сарифами.