— Ждут, когда мы всплывем, но плохо они знают советских подводников, — говорю я помощнику.
Мы могли всплыть, но только для того, чтобы сделать последнюю, отчаянную попытку прорваться над сетью или, не колеблясь, принять смерть, дорого заплатив за свои жизни. Но этот момент еще не наступил.
Снова отдаю приказ дать самый полный назад. Все свое внимание сосредотачиваю на контрольных приборах управления. Почти одновременно слышу доклад старшины группы электриков Мартынова, того самого Мартынова, с которым я беседовал по душам накануне прорыва в гавань. В его голосе не слышно ни одной нотки страха или подавленности, голос бодрый, молодцеватый.
Лодка сильно задрожала, и винт за кормой загудел от быстрого вращения. Сначала очень медленно, потом все быстрее и быстрее растет диферент на нос. Пузырек диферентометра подходит все ближе к границе шкалы прибора. Наконец он скрылся за металлической обоймой. Трудно судить о величине диферента — прибор уже ничего не показывает, но каждый из нас, затаив дыхание, чувствует, как диферент продолжает расти. По палубе покатились какие-то тяжелые предметы, это показывает, что диферент слишком велик…
Инженер-механик Смычков хватает меня за руку и с тревогой напоминает, что диферент увеличивать больше нельзя — может разлиться электролит аккумуляторов, и тогда все кончено… Батарея замкнется… Пожар, взрыв…
Напоминание излишне. Я отлично помню об этом и сам, но надеюсь, что прежде, чем все это произойдет, мы сумеем вырваться из цепких объятий сети.
Диферент все увеличивается. Нервы напряжены до предела. Командиры аккумуляторных отсеков Зубков и Облицов, низко склонившись над открытыми лючками аккумуляторных ям, застыли, направив электрические фонарики на крышки контрольных элементов. Наблюдающему со стороны показалось бы, что они вот-вот крикнут то, что всех приведет в ужас. У меня такое ощущение, будто я тоже не выдержу и прикажу остановить ход. Холодный пот выступил на лбу. Не видя стоящего рядом боцмана, я слышу его хриплое дыхание. Сзади меня тоже кто-то тяжело дышит. Сильная сухость во рту вызывает какое-то неприятное колючее ощущение в горле. Вдруг легкий рывок — и быстрое изменение диферента. Пузырек диферентометра снова показался из-за «железки» и побежал к нулевому делению шкалы, стрелка глубомера вздрогнула, пошла влево…
— Вырвались! — почти одновременно не воскликнули, а скорее прохрипели несколько человек, стоящих возле меня.
— Держите глубину тридцать метров, — приказываю я боцману, который уже перекладывает рули.
Но мы не вырвались. Мы только оторвались от сети. Теперь мы пробуем обойти сеть, но это тоже не удалось. На двадцатой минуте, после тщетных поисков прохода, скользнув бортом вдоль сети, мы снова за что-то зацепились. Лодка потеряла ход и стала тонуть кормой. Видимо, течение прижало ее бортом к сети. Но на этот раз нам удалось развернуться перпендикулярно к сети для того, чтобы не намотать ее части на винт.
Не зная конструкции сети, перед которой мы оказались, трудно решиться на вторую попытку обойти сеть.
Решаем предпринять еще одну попытку вырваться в море, поднырнув под сеть. Отдаю приказание идти на предельную глубину погружения. Медленно пошли на глубину, с небольшим диферентом на нос. Внимание всех стоящих в центральном посту снова приковано к контрольным приборам управления лодкой. Наверху, где-то в глубине фиорда, опять послышались взрывы. Каждый взрыв сопровождается миганием электрических лампочек, над нашей головой осыпается пробка с теплоизолирующего покрытия. Но никто уже на это не обращает внимания. Так бывает всегда, когда человек оказывается в большой опасности — все его внимание сосредоточивается на главном, что решает успех борьбы. Сейчас у нас только одна неотступная мысль: во что бы то ни стало прорваться через сеть.
Еще одно неприятное обстоятельство дает себя знать — недостаток кислорода в воздухе. По себе чувствую, как трудно двигаться, каких усилий стоит сосредоточиться. Сердце учащенно бьется. Началась одышка. Так дальше нельзя. Люди, находящиеся в трюмах, обливаются потом; они совершенно обессилели, дышать там еще труднее.
Начинаем очередной штурм сети. Лодка мерно вздрагивает от работы главного мотора, обычный легкий свист встречной струи воды за бортом действует на нервы успокаивающе, но напряжение не снижается, оно даже возрастает по мере того, как мы все ближе и ближе подходим к сети.