— Взрыв! — радостно восклицают люди во всех отсеках.
Мощный, уже знакомый нам взрыв торпеды отчетливо прогремел за бортом.
— Леша, взрыв! — не удержался Смычков. Ему очень нравилось так безобидно шутить над своим другом, как бы разыгрывая его за присущую ему сдержанность.
— Спасибо за информацию, — подчеркнуто серьезным тоном отозвался Щекин и снова возвратился к записи, которую он делал в журнале.
Через полторы минуты я поднял перископ.
Не осматриваясь кругом, сразу развернул его в направлении залпа. Горизонт чист, только низкая темнобурая Полоса повисла над морем. Лебедев докладывает, что близко слышит шумы быстроходных малых кораблей, которые ходят переменными курсами.
«Прохлопали, а теперь мечутся, ищут… Ну, и поделом», — облегченно вздохнул я.
Отдаю приказание идти на глубину, уменьшить ход и перевести рулевое управление на ручные привода. Ложимся на новый курс с задачей незаметно оторваться от кораблей противника, уйти как можно дальше и там через два-три часа всплыть, если, конечно, противник не обнаружит нас.
Штормовая погода и темная ночь — наши верные союзники.
При моем появлении в центральном посту, Смычков, как всегда, обращается ко мне с вопросом:
— Что слышно, товарищ командир?
Он весело улыбается, и черные, как смоль, глаза радостно смотрят на меня.
— Задача решена успешно, — отвечаю я.
— Потопили? — снова спрашивает Смычков, и глаза его еще больше искрятся.
Не ожидая ответа, но уловив по выражению моего лица, что противник утоплен, Смычков хлопает себя по колену и весело восклицает:
— Всплывем, дадим радиограмму, и к нашему приходу — поросенок на блюде. Живем! — прищелкнув языком, заканчивает он.
— Где Матяж? — спрашиваю Смычкова.
— Есть! — послышался в ответ веселый голос.
Около переборки во втором отсеке на корточках сидит Матяж и с любопытством заглядывает в центральный пост.
— Ваш прогноз правилен, — полушутя, полусерьезно сказал я ему. — По этому поводу за ужином чокнемся.
— Мы всегда готовы, будет все в порядочке! — скороговоркой отзывается Матяж, соскакивает с места и, почти не разгибаясь, исчезает в первом отсеке, чтобы проконсультироваться насчет дополнительных приготовлений к ужину.
Позади нас слышны винты нескольких быстроходных кораблей. Судя по характеру шумов, направления непрерывно менялись в пределах тридцати пяти — сорока градусов с правого и левого бортов. Никаких признаков приближения к нам кораблей противника не обнаруживалось.
— Очень хорошо, — сказал Щекин. — Теперь-то уж едва ли они нас найдут.
Чтобы быстрее оторваться от противника, приказано увеличить ход.
— Когда будет готов ужин? — спросил я через отсек Иванова, который осторожно разрезал изрядно зачерствевший хлеб.
— Через полчаса, — незамедлительно ответил Иванов.
— Доложите, когда будет готов, — сказал я ему и, попросив, чтобы мне принесли карту, направился во второй отсек.
До ужина хотелось кое-что продумать, осмыслить, уточнить. Наши предположения все же подтвердились. Путь, по которому ходили корабли противника, установлен. Осталось еще раз все проверить по карте. Совершенно очевидно, что в момент обнаружения противника мы, находились вблизи той точки, откуда вражеские корабли расходились по портам назначения. Только сейчас стало ясно, что торпеда по первому кораблю, была выпущена в тот момент, когда он подходил к точке поворота и лег на новый курс, нарушив таким образом все наши расчеты. Если бы корабль противника уклонился, своевременно обнаружив опасность, то вторую атаку нам пришлось бы проводить в гораздо более сложных условиях.
После ужина мы приготовились к всплытию. Хотя кораблей противника уже совершенно не было слышно, все же предприняли все меры предосторожности, прежде чем отдать команду «продуть систерны». Дело в том, что корабли противолодочной обороны строятся так, что их машины не всегда бывают слышны на подводных лодках. В первую мировую войну известны случаи, когда всплывающая в сумерках подводная лодка подвергалась неожиданному нападению кораблей противника. Они, оказывается, давно «засекли» лодку, шли за ней малым ходом, ожидая, когда она всплывет, с тем, чтобы, используя беспомощность подводников, в момент всплытия нанести по лодке торпедный, таранный или артиллерийский удар. Были такие случаи и в эту войну.
Каждый командир помнит о такой опасности и всегда, когда всплывает лодка, бывает настороже. К этому следует добавить, что, всплыв в надводное положение и выйдя на мостик, командир и сигнальщик не сразу привыкают к темноте.