Представляюсь по случаю прибытия командующему генералу Косенко. Застаю его и члена Военного совета бригадного комиссара Власова за рассмотрением оперативной карты.
— Только что вернулся из Россоши от Ильина-Миткевича военинженер 3 ранга Кралич и привез нерадостные вести, — сообщает генерал. — Наши войска отходят по всему фронту. Немцы безудержно рвутся вперед, выбрасывая по пути наступления десанты в тылу наших частей. Они сеют панику и вызывают неуверенность у слабонервных людей. Армия получает новую задачу. Через пару часов трогаемся в путь. Будьте готовы следовать за нами.
Когда я вышел от командующего, в комнате стоял Михаил Михайлович Кралич.
— Что же будет с нами? — с этими словами встретил он меня.
— Ще не вечер — гласит украинская пословица, — донесся из дальнего угла комнаты голос Водянника. — Фашистов у Берлина добивать будем.
— Вот это молодцом, — в унисон ответили мы с Краличем, и все вместе вышли к машинам.
Неожиданные встречи
До Кантемировки наша штабная автоколонна добралась без особых приключений. Но как только пересекли железную дорогу и отъехали с десяток километров, попали под сильнейшую бомбежку.
Вот впереди идущие машины остановились, и люди побежали в разные стороны — бомбежка началась. Совсем близко взрываются бомбы, сыплются осколки и слышится одинокий лай зенитного пулемета.
— Поехали! — кричит нам из противоположного кювета Кралич. — А то чего доброго еще эти пираты вернутся и жарку подбавят.
Автоколонна снова трогается в путь, но теперь уже все бдительно следят за воздухом. Как назло, солнце печет по-южному, дышать нечем. Страшно хочется пить, но водой не запаслись.
— Нам бы только в Богучарах через мост проскочить, — замечает побледневший Кралич. — За Доном оно как-то поспокойней.
— О каком спокойствии, Михаил Михайлович, может теперь идти речь?
Ответ его не слышу. Быстро нарастает рев девятки тяжелых бомбардировщиков, которые, однако, не бомбят колонну, а, слегка обстреляв ее из пушек и пулеметов, уходят в направлении Богучар. Через несколько минут впереди раздаются мощные взрывы, и облегченные самолеты, поднявшись на большую высоту, возвращаются на запад.
— Ироды проклятые! — возмущается какой-то шофер, высунувшийся по пояс из кабины, и показывает кулак в сторону улетевших самолетов противника. — Мабуть, мост разбомбили.
Это предположение вскоре подтверждается. Колонна, упершись своей головой в предместье Богучар, останавливается. Выключаются моторы. В жаркой степи только теперь слышно, как поют жаворонки и стрекочут кузнечики. Приятно пахнет жнивьем. В такие минуты кажется, что совсем нет этой страшной войны, что вот сейчас выйдут из ближайшего хутора молодые загорелые казачки и хором запоют милые сердцу песни. Но вместо девичьих голосов звучит команда: «По машинам! По машинам!».
Ко мне подходит Анатолий Шаповалов, заместитель начальника инженерного отдела саперной армии.
— Едем в Казанскую. Там переправляться будем.
Смотрим на карту. Казанская вроде и не очень далеко отсюда, километров 20–25, не больше. Но как проскочить этот путь, если на небе ни одного облачка, погода летная и немецкие самолеты висят все время в воздухе?
А машин из-за образовавшейся пробки собралась тьма-тьмущая. Здесь и артиллеристы, и пехота, и даже наши летчики, перебазирующиеся на новые места. Все норовят вырваться вперед, но это не так легко: вправо и влево от дороги болотистая низина. Смельчаки, рискнувшие прорваться стороной, строго наказаны — их машины безнадежно застряли.
Вскоре саперам удалось организовать, как говорят в армии, службу регулирования движения, и колонна тронулась, но опять-таки ненадолго. Снова налетают «юнкерсы». Сперва они бомбят, а затем стреляют без прицела из крупнокалиберных пулеметов. Выпачканные в грязи, усталые, мы бросаемся к машинам и продолжаем путь.
В Казанскую добираемся еще засветло. Как и все, наскоро прячем машины в посеревших от пыли садах, маскируем их и в первую очередь бежим узнать, где и как можно переправиться на противоположный берег Дона.
К сожалению, нас и здесь ждет горькое разочарование: еще в полдень немецкая авиация разбила мост.
Возле разрушенных пролетов копошатся саперы. Они обещают за ночь восстановить переправу, но люди им неохотно верят.
Не все выдерживают это напряжение. Некоторые явно впадают в панику. Кругом только и разговоров, что кто-то где-то видел немецкие танки, и это «где-то» оказывается совсем близко. А парашютистов со свастикой вообще, мол, надо ждать с минуты на минуту здесь, в Казанской. Кое-кто, оставляя машины и ценное имущество, начинает переправляться через Дон на лодке или вплавь, спасая свою шкуру.