Впоследствии мы узнали, что никаких подводных лодок в этот день на артурском рейде не было, но, в то же время, все здесь описанное вполне соответствует тому, что мы испытывали и видели. Перед этим случаем, в начале марта, было получено в Артуре известие, что Япония купила в Америке десять подводных лодок. Надо сознаться, что этим слухом нас порядочно напугали, так как не было ничего невероятного, чтобы они действительно купили десяток таких лодок, а между тем, почти не зная свойств подводной лодки и лишь зная ее главные преимущества, мы не знали каким оружием бороться нам с лодками.
После этого известия вышел приказ адмирала Макарова об некоторых свойствах подводной лодки, было приказано объяснить нижним чинам, особенно комендорам, о том, как обнаружить подводную лодку, и по эскадре разосланы рисунки вида движущихся подводных лодок разных типов по поверхности, в полупогруженном виде и совершенно погруженных в воду, когда виден один лишь перископ. Вскоре после этого приказа с разных батарей стали получаться донесения: “Вижу подводную лодку, направляющуюся ко входу”. Сейчас же заводились бревенчатые и сетевые боны, корабли опускали сети заграждения, пушки заряжались, все томительно смотрели в воду, боясь появления лодки в Восточном или Западном бассейне. К проходу посылались паровые и гребные шлюпки.
Затем вышел второй приказ адмирала Макарова о том, что если лодка подойдет к проходу, то ее лучше не топить, а забрать живьем, для чего предполагалось, уцепившись с катера концом троса за перископ, обмотать его объектив ветошью (завязать глаза), затем буксировать ее к берегу, а буде лодка окажется сильнее катера, то постараться намотать ей на винты бухту троса.
Все это все больше и больше наводило на мысль о возможности встречи подводной лодки. Поэтому, когда на глазах у всех от совершенно невидимой причины взорвался “Петропавловск”, то первое, что мелькнуло у всех в голове, — это подводная лодка.
Взрыв “Петропавловска” произвел, конечно, некоторую сумятицу в эскадре, корабли давали передние и задние ходы, а так как глубина здесь была не очень большая, то весьма возможно, что возмущением воды винтами мы поднимали грунт, что образовывало темные бесформенные пятна в прозрачной морской воде. Эти пятна принимались нами за подводные лодки, и по ним начиналась стрельба. Далее мы старались обнаружить присутствие лодок по перископам, и, конечно, никакого сомнения в присутствии лодок у нас не могло остаться, когда на поверхности моря мы увидели медные блестящие трубы, фута полтора-два высотой и 3 дюйма в диаметре.
Адмирал С. О. Макаров на ’‘Петропавловске" в момент его гибели (С японского агитационного плаката того времени)
Впоследствии, когда мы узнали, что “Петропавловск” и “Победа” взорваны минами заграждения и что никаких подводных лодок на рейде на было, то, разбираясь в фактах, мы поняли, что это за трубы торчали из воды: это были стреляные гильзы от 6-дм, 75-мм и 47-мм патронов, которые, чтобы не загромождать палуб, во время боя полагается выкидывать за борт, а гильзы эти, имея почти герметическое тяжелое дно (поддон), остаются долго плавать на поверхности в виде труб, похожих на перископы. Но все это можно было понять только потом, а тогда мы все были глубоко убеждены, что имеем дело с подводными лодками.
В том, что “Победа” взорвана миной заграждения, а не Уайтхеда (с подводной лодки), мы скоро убедились, когда, подведя кессон, стали освобождать пробоину от осколков, нашли осколок шаровой мины, выкрашенной в серую краску.
Отчего же погиб так быстро (в 2 минуты) “Петропавловск”, тогда как другие суда, получившие минные пробоины, все успевали дойти до гавани?
Сперва мы решили, что он погиб оттого, что был более старой постройки, чем прочие поврежденные суда, и стали опасаться за участь “Полтавы” и “Севастополя”, но потом из всех свидетельских показаний выяснилось, что на “Петропавловске” было три взрыва: первый слабый, вероятно от японской мины, второй, страшно сильный, под мостиком, которым броненосец почти разломало надвое, полетела в воздух масса обломков, и, наконец, третий, не такой резкий, после чего пошел густой бурый дым и через две минуты “Петропавловска” не стало. Тут стало очевидным, что, кроме японской мины, был взрыв от детонации мин заграждения, лежавших в минном погребе: на всех броненосцах их хранилось порядочное количество; а затем был взрыв носовой крюйт-камеры, горел бездымный порох, давая клубы бурого дыма.
Как видно из моих писем, с 26 марта мы ждали японцев: 26-го ночью — взрыв у Ляотешана, днем - собирались куда-то уходить; ждем японцев на Пасху ночью 27-го. Макаров провел ночь на Золотой горе, заутреня в 10 часов вечера. 28 марта — китайцы назначают брандеры 29-го, а на 30 и 31-е — бомбардировку и десант. 29 марта происходит выход эскадры в море. 30 марта беспроволочный телеграф начинает нащупывать неприятеля. Ночь с 30 на 31-е адмирал Макаров усиленно ждет японских брандеров, на ночь были высланы в море три миноносца, потом еще один. Адмирал Макаров на ночь перенес свой флаг на “Диану”, стоящую в проходе. Все эти дни адмирал страшно много работал, а по ночам не спал, ожидая брандеров.
В эту ночь, однако, силы, видимо, стали ему изменять, его умоляли поберечь себя и лечь отдохнуть хоть на несколько часов, но он не пожелал, но вскоре одетый, сидя, начал дремать. Его не хотели беспокоить, но в это время на рейде появилось что-то подозрительное: какой-то миноносец показался вдали в луче прожектора, но никуда не двигался. Доложили адмиралу, но тот ответил, что это, вероятно, один из наших, и снова задремал. Вскоре около первого миноносца обнаружили второй, о чем также доложили адмиралу, но тот, ответив: “Знаю, это наши”, —- на том успокоился.
Миноносцы, постояв еще не особенно долго на этом месте, вскоре удалились, и о них совершенно забыли. Вспомнили о них только тогда, когда разбирали причины взрывов наших судов, и тогда только поняли, что миноносцы были не наши и что они ставили мины, почему так долго и стояли на одном месте.
1 апреля, на другой день после боя с “подводными лодками”, мы вновь были встревожены известием с Золотой горы, что на горизонте на одном месте с утра плавает какой-то продолговатый темный предмет, похожий на лодку, и теперь (с приливом) начинает приближаться. Сейчас же завели все боны, опустили сети заграждения, пробили атаку, в море послали два миноносца, а к проходу целую экспедицию гребных и паровых шлюпок. С Золотой горы: “Предмет, виденный в море, - подводная лодка”. “Миноносцы подошли к лодке и берут ее на буксир”. “Миноносцы ведут лодку в гавань”. Торжество было громадное, но каково было наше разочарование, когда в предполагаемой лодке мы узнали перевернутый килем кверху баркас с “Петропавловска”!
Вечером пришел из Мукдена поезд с наместником. Наместник остался ночевать в поезде, приказав приготовить себе флагманским кораблем броненосец “Севастополь”. Нас ночью перевели в Восточный бассейн на место “Петропавловска”, и началась чистка и мытье. Штаб наместника оказался так велик, что в кают-компании пришлось построить клетки для офицеров судового состава, командир уступил свою каюту флаг-капитану, старший офицер уступил свою каюту двум штаб-офицерам, переборка был полная.
Офицеры с “Пересвета" Н. Ф. Винк (вверху) и А. И. Салтанов
“Тралящий караван”
2 апреля. Бомбардировка Артура, флот отвечает перекидным огнем, один снаряд удачно попадает с “Пересвета” в “Фудзи”.
Утром на горизонте появился весь японский флот. Сигнал с “Победы”: “Приготовиться принять бой на якоре”, “Команде быть в 1-м сроке, офицерам в вицмундирах для встречи наместника”.