сжимаются вокруг меня, я чувствую, что она боится, и замедляю байк.
Никогда раньше не беспокоился о хуйне вроде этой.
Мы едем некоторое время. Я не хочу останавливаться там, где мы можем
натолкнуться на кого-то из братьев. Но и покидать нашу территорию я не
стал. На мне мой жилет, а на ней моя толстовка с логотипом клуба.
Мне нравится, как она выглядит в моей одежде.
Пиццерия, где я останавливаюсь — семейный ресторанчик,
укомплектованный красными и белыми полиэтиленовыми скатертями. Я веду
ее за руку к столику в конце зала, и усаживаю спиной к остальной комнате. Я
прислоняюсь к стене так, чтобы увидеть любую потенциальную угрозу и
позаботиться об этом прежде, чем моя девочка пострадает.
Так работает мой мозг.
Все меню на одной странице, но Карина какое-то время изучает его, прежде
чем поднять взгляд.
— Какую пиццу ты хочешь?
— Овощная звучит на самом деле круто.
По мне так звучит издевательством над пиццей, но я киваю. Затем подходит
официантка, и я делаю заказ.
— Салат на двоих. Большую пиццу, наполовину мясную, наполовину
овощную.
Официантка насмешливо улыбается мне:
— Напитки?
Я смотрю на Карину, и она обращается к официантке.
— Рутбир, пожалуйста.
— Просто принесите нам кувшин, спасибо.
Я отдаю ей меню, и она уходит.
Я очарован женщиной напротив меня. В моем доме она маленькая
нуждающаяся девочка. Делающая все, что я попрошу, смотрящая на меня в
ожидании инструкций. Здесь же она полностью отвечает сама за себя.
Это охуенно заводит.
Вот почему мне необходимо было вытащить нас из дома. На публику. Туда, где я не смогу в любую секунду погрузить в нее свой член.
Взяв одну из ее маленьких ладошек в свою руку, я провожу пальцем вдоль
Феникс Слейтер «На части»
тонких голубых вен, просвечивающих сквозь бледную кожу.
— Итак, Хеми сказал, что ты хочешь стать врачом?
Она пытается выдернуть руку из моего захвата.
— Он сказал тебе это?
— Да. Он сказал, что ты действительно очень умная.
Она морщит лицо в смущении.
— Правда?
Мне некомфортно от того, куда ведет этот разговор. Она выглядит слегка
излишне взволнованной услышанным мнением Хеми о ней.
Официантка ставит наш салат, содовую и две тарелки.
Карина кажется зачарованной маленькими завитушками мяса и сыра поверх
салата. Она выдергивает одну с верхушки и грызет ее, прежде чем зачерпнуть
салат к себе в тарелку.
Какое-то время мы едим молча.
— Вкусно? — спрашиваю я ее.
— Хмм, — кивает она с довольным видом.
Официантка останавливает металлическую тележку рядом с нашим столом.
— Пицца приехала, так что лучше заканчивай, — дразню я ее. Блять, когда я
успел превратиться в парня, который шутит с женщинами?
Она улыбается мне, откладывая вилку.
— Мне нравится это место.
— Ты никогда тут не была?
— Неа.
Официантка выкладывает нашу пиццу. Я беру нож и раскладываю куски по
тарелкам. Карина берет приборы, нарезает свою порцию на мелкие кусочки, а
затем начинает есть их руками. Это очень странно, но также каким-то
образом кажется милым.
— Я больше не хочу быть врачом, — говорит она спустя какое-то время.
— Нет?
Она качает головой.
— Слишком много учебы. Слишком дорого. Слишком долго. Я думаю скорее
о рентгенологии или типа того, что можно закончить быстрее, но все равно
нормально зарабатывать.
— Ты хорошо учишься в школе? — как последний засранец, все, о чем я
думал — это о том, что клубу мог бы пригодиться кто-то с медицинскими
знаниями, чтобы помогать нам, когда ситуация становится трудной.
— Я всегда хочу быть лучшей, знаешь? — пожимает плечами она.
Нет, на самом деле, я не знаю. Мне всегда было похуй на школу, кроме
желания из нее выбраться, но все равно киваю.
Феникс Слейтер «На части»
— Итак, чем занимается твой отец, что ему приходиться оставлять тебя одну
так надолго?
Она дергается и сдвигает стул, прежде чем ответить:
— Он дальнобойщик.
Что-то колет в глубине моего сознания. У клуба есть водитель грузовика, который ездит за всяким дерьмом для нас каждую пару недель в Санта Фе.
— Где твоя мать?
— Умерла.
Блять.
— Мне жаль, малышка.
Она пожимает плечами и смотрит в сторону.
— Это случилось какое-то время назад.
— Чем еще тебе нравится заниматься?
Она вскидывает глаза на меня, так, как будто удивлена, что мне похуй. Я сам