========== Чердак с довеском ==========
Чердак подходил Серафиму идеально. Он соответствовал всем требованиям, включая соседство со старой грушей и большое осиное гнездо над люком. Имелась только одна закавыка.
— Чердак я вам уступлю, мне от него всё равно никакой пользы, — сказал толстенький Симеон Андреевич, — но при одном условии.
Серафим и не думал спорить, потому что правильных чердаков нынче было мало. Если Симеон Андреевич заломит цену или попросит три раза в день поливать какой-нибудь редкий цветок, придется соглашаться.
Но условие оказалось почти невыполнимым.
— Возьмите в ученики моего Костика, — сказал Симеон Андреевич. — Хранителя из него не выйдет, это ему неинтересно. А вот искатель — это ему ближе…
Серафим запустил руку в и без того растрепанную шевелюру и еле подавил стон. Ученик! Это же конец карьеры, это белый флаг, это старость, плед, вставная челюсть!
— У меня никогда не было учеников, — слабо запротестовал он, — я не умею учить…
— А Костик не умеет учиться, — хохотнул Симеон Андреевич. — Вы отлично сработаетесь.
Прекрасно, просто прекрасно. Может, всё же поискать еще? Ходили слухи, что в Макеевке освободился чердак какого-то старого искателя, но там же уже всё выпотрошено… Да и не было там осиного гнезда, а это плохо.
Серафим вздохнул:
— По рукам.
— Вот и чудесно! — просиял Симеон Андреевич. — Костик будет счастлив. Он давно мечтал. С подготовительной школой он уже в прошлом году распрощался, а учителя так и нет, понимаете? Разные варианты пробовали, но всё время что-то не так.
— А если я ему не понравлюсь? — спросил Серафим.
— Ну, — развел руками Симеон Андреевич, — сердцу не прикажешь…
— А чердак что же?
— Да вы не переживайте, Костику угодить легко. Это учителям вечно что-то не нравилось. То потенциала нет, то усидчивости. Но вы-то замотивированы крепко, привередничать не будете, — подмигнул Симеон Андреевич.
— Не буду, — подтвердил Серафим.
Ладно, бес с ним, с Костиком, зато чердак-то какой! Можно потерпеть.
— Замечательно, сейчас пришлю к вам Костика с ключами, вдвоем и приступите, — заключил Симеон Андреевич.
Серафим уже рассчитывал увидеть пухлого мальчика в жилетке и с маленьким ртом, каким небеса обычно наделяют обжор, чтобы хоть как-то замедлить процесс. Почему-то казалось, что Костик, которого папенька пытается пристроить в ученики искателя, должен быть именно таким: раскормленным, избалованным, безынициативным, незаинтересованным. Ну, придется работать с небольшим балластом, не в первый раз. На прошлом чердаке вообще призрак летучей мыши жил — и ничего.
Но всё оказалось намного хуже. Начать хотя бы с того, что Костик походил скорее на помесь растрепанного воробья с юлой. Поднявшись с Серафимом на чердак, он тут же кинулся всё рассматривать, обнюхивать и даже пробовать на вкус.
— Сядь в уголке и не мешай, хорошо? — максимально вежливо сказал искатель.
— Не-а, — нахально ответил Костик. — Раз я ученик, то давай, учи.
— …те.
— Что?
— Давайте и учи-те. Не надо мне тыкать. Для начала придется учить вежливости. И тебе это, боюсь, совсем не понравится.
На Костика угроза почему-то не подействовала. Он фыркнул:
— Да ты посмотри на меня, неужели думаешь, никто не пытался? Кстати, это не работает.
— Что не работает?
— Ну, насилие и всякое такое. Со мной надо лаской.
— Усохни, — отмахнулся Серафим.
В конце концов, надоедливая козявка не сможет долго бесчинствовать, выдохнется. Надо просто не обращать внимания. Но какой же изумительный чердак… Жаль, что Симеон Андреевич не дал шанса посмотреть его в одиночестве.
Старательно игнорируя навязанного ученика, Серафим огляделся. Целые горы многообещающих чемоданов, сундуков, саквояжей, шляпных картонок и ящиков. Манекены. Пыльные зеркала. Шахматный столик. Комод. Конечно, полно еще всякого хлама, но кто знает, что за артефакты скрываются в нем…
— Что мы будем искать? — деловито осведомился Костик, вынимая из кучи мусора абажур и надевая его на голову.
— Дай сюда. — Серафим отобрал абажур и сердито сказал: — Лампы и любые фрагменты ламп показывают свою сущность только в темноте.
— Так здесь темно, — возразил Костик.
— А на улице — нет.
— И что, абажур станет чем-то другим, если на него посмотреть ночью?
— Если он истинный, то да.
Костик пожал плечами и сунулся в коробку, набитую елочными игрушками.
— В стеклянные сферы и полусферы смотрят только в третью ночь после полнолуния! Ты что, хочешь испортить их тембр? — Серафим отчаянно вцепился обеими руками в свои взъерошенные соломенные волосы и закатил глаза.
— Да ладно, подумаешь, — дернул плечом Костик. — Это самые обычные игрушки, ими бабушка елку украшала.
Серафим чуть не взвыл от отчаянья.
— Слушай сюда, поганец, — сказал он, вцепившись длинными пальцами в тощие плечи Костика. — Быть искателем — призвание. Это — вся жизнь. Это — точная наука и интуиция, вдохновение и расчеты, понимаешь? Это не игрушки. И это, — продолжал он, указывая на коробку елочных украшений, — тоже не игрушки. Пока не доказано обратное, это артефакты. Они могут давать и отбирать силу, к ним надо относиться с осторожностью и уважением.
— И всё равно бабушка украшала ими елку каждый год, пока не умерла, — сообщил Костик. — И я в них каждый год смотрелся, так что на тембр я бы не рассчитывал.
Серафим сделал глубокий вдох.
— Только на правильном чердаке вещи обретают свою истинность, — сказал он.
— Так они всегда на чердаке хранились, — не отставал Костик.
— Чему тебя только в школе учили? Правильный чердак находится в опустевшем доме, простоявшем холодным три зимы. Печать осиного гнезда и наличие старых фруктовых деревьев могут преумножить силу артефактов и дают шанс… Впрочем, об этом рано, — спохватился Серафим.
— То есть мы ищем вещи, — заключил Костик.
— Да.
— И будем пользоваться их силой.
— Нет! Мы — искатели, мы передаем артефакты хранителям, а те берегут их для исследователей и вершителей. Ты вообще на уроках был?
— Не очень часто, — с широкой улыбкой признался Костик.
— Прекрасно, — простонал Серафим. — В общем, ничего без разрешения не трогай, понятно?
— Понятно, — жизнерадостно согласился Костик, подняв с пола деревянную катушку и подбросив ее в воздух.
========== Христофоровы часы ==========
Серафим вынужден был признать, что Костик мешает. От его постоянной болтовни у Серафима уже вяли уши, невозможно было сосредоточиться на поисках. Но это ладно, это еще полбеды. Наибольшее неудобство заключалось в Костиковой вездесущести и неиссякающей активности.
Поскольку дом с чердаком должен был быть заброшенным, жил Серафим в снятой у соседки времянке. Своему ученику он места не предложил. Во-первых, не хотел тесниться ради надоедливого ребенка и наблюдать его еще и в свободное от работы время, а во-вторых, надеялся, что ежедневные путешествия туда-обратно хоть немного его измотают.
Но запасы энергии у Костика были неисчерпаемыми. По крайней мере, так казалось Серафиму.
— Вот объясни мне, чудовище, как у тебя хватает сил целыми днями так надрываться? — спросил он однажды. — Не устал?
— А с чего мне устать? Я ничего такого и не делаю, — безмятежно отозвался Костик, свисая вниз головой с трухлявой балки. — Зря ты мне не позволяешь ничего трогать, Сим, вдвоем бы быстрее нашли.
— Какой я тебе Сим! — возмутился Серафим, запустив в ученика валенком.
Костик непостижимым образом увернулся, соскочил с балки, приземлился на руки, перекувыркнулся, отряхнулся и заметил:
— Я же говорил, со мной это не работает.
— А я не для твоей пользы, а для своего удовольствия, — ответил Серафим, метнув в него второй валенок.
— Осторожно, все артефакты расколотишь! — Костик поймал валенок, едва не угодивший в зеркало, и с шутовским поклоном подал его Серафиму: — Учитель…
Серафим сердито отобрал у него валенок и отвернулся.