И нужно сказать правду, успехи большевиков в развитии своей партийной контрреволюции были велики и «положительны»: практическую связь с идеями Октября они порвали. Революционных крестьян и рабочих, противившихся этому их делу, объявили контрреволюционерами, сами, закрепившись на рельсах самими же созданной контрреволюции, покатились по ним прямо к капитализму.
То обстоятельство, что большевики взялись старыми государственическими методами и средствами создавать новые формы социально-общественной жизни, переродило их революционную психологию в контрреволюционную, убило в них сознание революционной ответственности за судьбу революции, социальный характер которой особо ярко выявлялся самими массами в октябре 17 г. с повторением его в ряде лет.
Встав на путь властнического и капиталистического строительства, неоднократно обманув и предав массы, доверившиеся им, большевики отрезали себе всякую возможность служения социальной революции и скоро стали ее фактическими палачами. Они воспрепятствовали тому, чтобы массы взяли своевременно судьбу революции в свои руки и произвели полную коммунизацию земли, индустрии и ее продукции. Это последнее не только усилило бы мощь русских рабочих и крестьян, но и укрепила бы самый путь развития и защиты социальной революции во всеевропейском масштабе.
Но вместо этого большевики силою власти прервали естественный ход революции и этим поставили два основных класса - рабочих и особенно крестьян - во враждебное к себе отношение.
Крестьянство, сыгравшее столь красивую роль в разрушительном фазисе революции, впало в недоверие к официальному ее вождю -партии большевиков и в следующих фазах революции находилось во враждебных отношениях с этим «вождем» и даже в борьбе с ним, не взирая на свою недостаточную организованность для такого акта, ни на чрезмерную усталость от борьбы с внешними контрреволюционными силами, ни даже на то, что всякая неудача его в этом революционном намерении будет объявлена контрреволюционным выступлением и всячески будет клеймиться.
Революционное крестьянство оказалось разбитым государственным аппаратом большевиков. Но разве мы не видим, какими жалкими и ничтожными оказались, на ряду со всякого рода государственниками и большевики, которые в бюрократическом порядке взялись за разрешение социальной проблемы в жизни трудящихся? Они на всех парах катятся теперь к капитализму и тянут к нему всю революционную Россию, лицемерно уверяя всех, что социализм невозможен в России благодаря контрреволюционности крестьянства. Ложь! Большевики погубили русскую революцию как раз тем, что сознательно и организованно раздавили революционное крестьянство, которое стремилось к классовой свободе, независимости и безвластию.
«Дело труда», № З3-34, февраль-март 1928 г.
ОТВЕТ НА ЗАПРОСЫ АМЕРИКАНСКИХ ТОВАРИЩЕЙ (По поводу одной клеветы «порядочных» людей)
Совершенно верно, что в день 10-й годовщины Октября посетил доклад большевиков. Но прямой ложью являются появившиеся в вашей среде сведения, что я в этот день был приглашен большевистским посольством в Париже на его банкет.
Доклад на тему о 10-й годовщине Октября организован был союзом семеновеховцев или так называемым Союзом возвращения на родину и большевиками 6-го ноября 1927 года в интернациональном зале одного из массонских обществ в Париже на улице Каде № 16. Он был организован исключительно для «своих», по выражению большевиков, людей.
Тема доклада о Великом Октябре через 10 лет революции, в борьбе которой и за которую я не один раз истекал кровью, в которой и за которую я потерял лучшие свои силы и остался на всю жизнь инвалидом, не могла не привлечь к себе моего внимания. Тем более, что я остаюсь тем же, кем был 10 лет назад, не теряющим веры и надежды на то, что великие идеи Октября в русско-украинской действительности еще и еще раз напомнят о себе своим внутренним и внешним палачам, и войдут реально в жизнь новых борцов для новых битв и побед. И я, пригласив с собою одного из своих болгарских друзей, пошел с ним на этот доклад большевиков с полным, между прочим, сознанием того, что если меня лично большевики пропустят на него, то среди «порядочных» людей, не гнушающихся бороться против меня провокаторскими методами, начнутся разного рода кривотолки. Я отдавал себе отчет в том, что «порядочных» людей, которые относились всегда и относятся теперь к делам Великой Русской Революции по авантюристически и авантюристическими целями, большевистские доклады никогда не интересовали, и не мог интересовать их доклад об Октябре, но они на нем будут, и они, эти «порядочные» люди, должны были, по-моему, заняться делом клеветы на меня за мое посещение этого доклада.
Но я все-таки пошел на него. Пошел я на него потому, что он меня интересовал, во-первых, как революционера, стоявшего на боевых постах революции в рядах миллионного украинского крестьянства, которое бок о бок с большевиками боролось против внутренней и внешней контрреволюции и, в результате побед, было подло ими обмануто и организованно разбито. Во-вторых, я знал, что на этом докладе будут говорить об Октябре не сменовеховцы и не спецы из буржуазных лагерей, которым свойственно всегда идеологически пресмыкаться и перед самими большевиками и перед какою угодно лживостью и уродством теперешнего их строя, а будут говорить на нем люди, которые долгие годы известны мне по их революционной деятельности в прошлом в рядах той партии, которая силою политического коварства и власти своей партийной интеллигенции приостановила революционный процесс Октября во имя своего политического господства, чтобы по-своему и в своих партийных интересах управлять и повелевать великими классами труда - классом крестьян и классом рабочих.
Вот почему я считал и считаю своей обязанностью знать, что пишут или говорят на докладах ответственные представители этой партии. Поэтому же я хотел знать, что они говорят через 10 лет революции о революции, в которой я сам принимал непосредственное участие.
Буржуазные газеты: рижская «Сегодня», варшавская «За Свободу» и другие истолковывали это мое посещение доклада большевиков, как приглашение меня на него самим большевистским посольством в Париже. А чикагский «Рассвет» пошел еще дальше: он сообщил своим читателям, что я, по непроверенным, дескать, им еще сведениям, перешел на сторону большевиков.
Заявляю, что все эти и им подобные сообщения есть ложь наемников буржуазии и провокаторов, скрывающихся под тем или другим партийным или групповым флагом.
Я, правда, и как человек политический и как революционер, ориентирующийся в своей скромной эмигрантской деятельности на повторную в России революцию и роль в ней организованного анархического движения, не могу, подобно многим эмигрантам, поддерживать всякого рода действия авантюристов против большевизма. Я знаю пределы, где начинаются и где кончаются цели большевизма и его врагов справа. Но это еще не говорит ничего за то, что я перешел на сторону большевизма. Это говорит лишь о том, что анархо-махновщина в устах и действиях непосредственных и преданнейших своих представителей не нуждалась никогда, не нуждается теперь и впредь не будет нуждаться ни в какой гнусности и лжи на своем пути борьбы с большевизмом.
«Дело труда», № 35, апрель 1928 г.
1-ое МАЯ - СИМВОЛ НОВОЙ ЭРЫ В ЖИЗНИ И БОРЬБЕ ТРУДЯЩИХСЯ
День первого мая в социалистическом мире принято считать праздником труда. Это неверное определение, 1-ое мая настолько всосалось в жизнь трудящихся, что они во многих странах действительно этот день празднуют. А между тем день первого мая для трудящихся далеко не праздничный день. Да, трудящиеся не должны оставаться в этот день у фабричных станков и на поле. В этот день все трудящиеся во всех странах, в каждом селе и городе должны собираться, должны устраивать свои массовые встречи, но не для празднества, понимаемого социалистами государственниками и, в частности, большевиками из них, а для учета своих сил, для определения возможностей к открытому вооруженному выступлению против подлого, рабством прогнившего строя, основанного на насилии и лжи. В этот исторически уже установившийся день всем трудящимся легче собираться и на этих собраниях легче и удобнее всего проявить свою коллективную волю и коллективный разум в области определения прямых своих задач на сегодня и на завтра.