После, когда Себастьян, отец и Том вышли в сад с новой порцией скотча и сигаретами, Килан прочел сообщение от Алви.
«Не переживай, я решила предпринять попытку приготовить еду самостоятельно. Когда-то мне пришлось бы начать это делать. И спасибо за беспокойство».
Килан подумал и ответил коротко.
«Я бы предпочел, чтобы ты не давала мне поводов для беспокойства».
* * *
Алви сняла очки и потерла глаза. От бесконечной работы на компьютере ей казалось, что кто-то насыпал ей в глаза пескок. Они чесались и, скорее всего, она была похожа на вампира со стороны.
— Сворачивайся, — Мэйси вышла из душа в халате и с тюрбаном из полотенца на голове. Она села на свою кровать и начала втирать крем в ноги. Алви проморгалась и нацепила очки обратно на нос.
— Еще две страницы.
— Нет, закрывай его. Ты весь день сидишь, закончишь завтра.
Она говорила логичные вещи — эта работа вымотала ее. Боже, этот университет вымотал ее, как и эта специализация. Сейчас, когда экзамены приближались, а преподаватели перешли от стадии ознакомления со своими предметами к стадии заваливания студентов домашними работами, она начала понимать, что совершила огромную ошибку, решив, что архитектура — это ее призвание. Она был идиоткой. Ладно, возможно она не была идиоткой, но, серьезно, какой выбор у нее был? IT и программирование? Но она не программист, Боже, она не Джейден, который щелкал бы эту науку, как орешки, у нее вскипел бы мозг. Инженерия? Химия? О, да, мистер Харрис еще в школе ясно дал ей понять, как у нее дела с химией. Она не была хороша в коммуникации, не имела желания учить детей — она выбрала то, что было легко для нее, но в то же время все это было настолько нудно и неинтересно, что каждый раз, во время написания очередной работы, она плевалась.
Наверное, сейчас, когда она понимала всю сложность своей ситуации, стоило признать, что Килан был прав. Беркли — не ее место, как и Калифорнийский университет. Она поступила сюда ради Тайлера, но, положа руку на сердце — стоило ли это того? Они виделись все реже и реже, потому что Тайлер изучал биологические науки, и пересекались они лишь на совместных занятиях по философии или на вечеринках. Алви чувствовала, как сильно ей не хватает лучшего друга, но еще она понимала, что с тем, что они отдаляются, ничего нельзя поделать. Тайлер все еще переживал смерть Бетани, как будто это произошло вчера, а Алви настолько запуталась в собственных отношениях, что копаться в чужой душе уже не осталось сил.
Она вздохнула и щелкнула мышкой, сохраняя текст написанного. Мэйси похвалила ее, хлопнув по плечу, и ушла в соседнюю комнату — кажется, Шон, один из их соседей-второкурсников, пришелся ей по вкусу.
Алви покрутилась в кресле, жуя дужку снятых очков. Все эти мысли о неправильном выборе колледжа и о Килане навевали на нее грусть. Иногда она думала, что вообще больше не распоряжается своей жизнью — за нее все делают обстоятельства. Просто каждый раз, когда она принимает решение, происходит что-то, из-за чего в ее голове возникают сомнения, и она сворачивает не туда, считая, что делает правильный выбор.
Он набрала отца, потому что хотела услышать его голос. Такое происходило редко, потому что обычно родители сами ей звонили.
— Привет, дочь! — бодро ответил Том. Алви нахмурилась, услышав голоса и смех на заднем плане. Она посмотрела на часы — девять вечера, не слишком ли поздно для гостей?
— Привет. Вы снова у Рейнов или…?
— Мы готовим пиццу. И, нет, мы дома. Почему ты звонишь?
Отец звучал так, словно у него было хорошее настроение. Алви почувствовала, как в груди сдавило, и капельки слез больно защипали глаза.
— Я не могу позвонить отцу просто так? — спросила она, стараясь сделать голос как можно бодрее.
— Можешь, конечно. Ты же знаешь, милая. Мне выйти? Тут шумно. Ты хочешь что-то обсудить?
Отец чувствовал ее, это было точно. Но Алви просто не могла сказать ему того, что рвалось с ее языка. Сказать об этом родителями, означало бы признаться в своих ошибках, а меньше всего она хотела бы разочаровывать их.
— Нет! Я слышу мамин смех, — она ненавидела себя, но ей действительно хотелось разреветься.
— Да. Они с Киланом готовят тесто.
— С Киланом? Что Килан делает у нас так поздно?
— Он привез Маргарет новый рецепт от Лауры и вызвался помочь. Дать ему трубку? — и, не дожидаясь ответа, отец прокричал куда-то в сторону: — Килан, Алви звонит! Не хочешь поговорить с ней? — Рейн что-то ответил, тоже прокричав. Том хохотнул и снова вернулся к разговору. — У него руки в тесте. Но он сейчас вымоет их, подождешь минутку?
— Я… Да.
И как ей самой не пришло в голову позвонить Килану? Это было странно, что она не додумалась, потому что были некоторые вещи, которые она не могла рассказать отцу, но с которыми легко могла обратиться к Килану, как к старшему, который ее не сдаст. И, хоть они еще не говорили нормально после того свидания в баре, на данный момент между ними установилась тоненькая ниточка связи, которая заставляла Алви думать о Килане еще чаще, чем она думала прежде.
Через какое — то время запыхавшийся Килан весело проговорил в трубку:
— Привет! Рад тебя слышать.
— Дааа. Я тоже.
Боже, как же ей было плохо. Несколько секунд Килан молчал, а потом Алви услышала скрип двери, ведущей в ванную.
— Что случилось? У тебя грустный голос, — обеспокоенно спросил он, и Алви, не выдержав, выругалась, зажимая рот. — Боже, Алви. Что такое?!
— Это так тупо, Килан!
— Расскажи мне.
— Я просто… Ты был прав про Беркли. Помнишь, мы говорили, когда я только подавала документы. Про колледжи, и Тайлера… Я просто… Не чувствую, что это мое место, и Тайлер отдалился, а я так сильно скучаю по нему, я так не хочу терять все это, но теряю, как и все в своей жизни, я полный отстой, Килан, — слова лились из нее бесконечным потоком, а Килан слушал, не перебивая. — Вчера Мэйси ушла ночевать к подруге, и я позвала его на ночевку, ну, знаешь, как раньше, марафон «Секретных материалов», пара пива и шоколадки, а он просто отказался, без оправданий, без ничего. Мне кажется, он порой винит меня в том, что моя жизнь идет дальше, а его застыла на месте после смерти Бетани. И я не знаю, как это исправить.
— Алви, только он один способен исправить это.
— Я знаю. Но это сказывается на мне. Я же… Всю жизнь, с трех лет, я всегда знала, что его плечо всегда будет рядом с моим плечом, но прямо сейчас я не чувствую этого. Я не чувствую его. Он по-прежнему зовет меня на кофе в обеденный перерыв, и мы идем пить кофе, но мы молчим, понимаешь? Мне не хватает школы, потому что Алви-школьница могла врезать ему по голове учебником и попросить перестать быть козлом, но Алви, которая есть сейчас, не знает, как с ним говорить.
Она остановилась, пережидая приступ подступивших к горлу слез. Сейчас, когда она высказалась, ей казалось, что это глупо, и что она опозорилась перед Киланом, сделав катастрофу из незначительной проблемы, но ей стало легче, когда она сказала это. Намного легче.
— Послушай меня, — мягкий голос Килана приятно защекотал ее слух. — Да, ты не Алви-школьница, и бить Тайлера по голове учебником теперь не лучшая идея, но ты вполне можешь сказать ему все то, что сказала мне. Знаешь, был период, когда мы с Энди не созванивались месяцами. Сначала это было из-за того, что мы поступили в разные колледжи, а потом он начал встречаться с одной девушкой в Атланте, и он просто… пропал. Я так злился на него, что, когда мы оба приехали на выходные домой, мы подрались. С когтями, клыками и прочим. Мы разодрались, как щенки, — Килан хохотнул, и Алви улыбнулась, шмыгнув носом. Она перебралась с кресла в кровать и села, обняв коленки. Ей было любопытно послушать о прошлом Килана — раньше они о таком не говорили. — Нас растащила Хайди. Я помню, что Энди разодрал мне бок так, что мне казалось, мои внутренние органы вывалятся на землю. Потом мы поговорили. Это было трудно, потому что оба все еще злились, не понимали, были обижены. Но мы поговорили, и все начало налаживаться. Не сразу и не в один момент, но со временем мы снова научились верить друг другу.