Ну, а пока ломаю голову над сей дилеммой, займусь-ка привычным- мародёркой. Да, да, а вы как думали? После боя для солдата нет ничего милее трофеев- в хозяйстве всё пригодится.Так, оружие в одну кучу, шмотки- в другую. Шмотки эти, если кто не понял, сняты с гнилозубого (пришлось вырубить- бывший хозяин отказался добровольно делиться) и его мёртвого друга. Если б не прошедшая ночь, клянусь, никогда бы не прикоснулся к этим тряпкам- мало того, что воняют, так ещё и вошки бегают. Бэээ… Вас передёрнуло- значит, вы поняли, что я чувствовал, когда всё это проделывал. Кстати, у этих бандюков не оказалось нижнего белья- от слова совсем, а кроме того- карманов, пуговиц, резинок, замков… Проще сказать, что у них не было ничего, кроме ткани, и та хреновая- в наших палестинах годная лишь на мешки. Блин, надеюсь, что это только мне так повезло наткнуться на аскетов, и это явление не повсеместно, а то что-то мне взгрустнулось. Но было и светлое пятнышко в этом царстве мрака- нашёл чем они тут расплачиваются- судя по блеску металлических кругляшей неправильной формы- серебром. С полустёртыми надписями на латинице, или похожей на оную. Несколько таких монет обнаружились в мешочке, снятом с пояса гнилозубого. Потом всё внимательно изучу, а пока- в кучу, и связать в узел. Что-то подзадержался я здесь, чувствую- пора сваливать. Покойника- в кусты, а его гнилозубого друга привязываю к дереву. Может я и не прав, но если развяжется- его счастье. Что за мир такой не разобрался ещё, потому не буду торопиться с личным кладбищем- вдруг по карме ударит.
Снова стелется под ногами опостылевшая дорога, к трудностям которой добавился вес висящего на копьё узла и кинжала на поясе, однако проходящих для меня, ввиду значимости в моём нынешнем положении, по категории “своя ноша не тянет”. Вот уже показались из-за поворота знакомые развалюхи. Да, теперь- когда всё равно куда идти, ввиду того что все направления для меня равноценны, и ведомый нежеланием дальнейших встреч, ввиду их неоднозначности- решил я вернуться назад той же, единственно знакомой мне, дорогой. Надо бы отдохнуть от таких приключений, обдумать всё произошедшее и подготовиться на будущее, а потому нужна база, и лучшего места для неё, чем у речки- я здесь не знаю.
К вечеру услышал знакомое журчание. Потом ещё около часа шёл вниз по течению запутывая следы- прыгая по камням и бредя по колено в воде. Наконец, решив, что удалился от дороги достаточно, расположился на ночлег. Конечно, кое-как позапутывал следы, но, откровенно говоря, я ни разу не чингачгук, и если кто захочет, тот всегда найдёт- особенно, если с собакой. Надежда только на то, что тот, кто пойдёт следом, не будет особо торопиться (если этот кто-то вообще будет)- всё-таки гнилозубый и его приятель не выглядят законопослушными гражданами. И чем больше времени пройдёт с произошедших ныне событий, тем труднее будет связать меня с ними.
За кронами багровело постепенно тускнеющее зарево, практически уже не греющее и лишь обозначающее сторону света; а потому пришлось в очередной раз отказаться от ужина за его отсутствием, ограничившись несколькими глотками воды, и бросив все усилия на розжиг огня. Дело в том, что среди новоприобретённых вещей оказались огниво и трут. Раньше мне подобных изделий видеть не приходилось, но на что нам книги и кинофильмы, особенно, так называемые, исторические- да и нечто подобное искалось мною в первую очередь. А потому, когда в моих руках оказались непонятные камушки- с их функционалом разобрался достаточно быстро. И теперь выбил искры на трут, а оттуда- на пучок сухих веток, и вуаля- перед мной запылал рукотворный огонь.
Эта ночь, в отличии от вчерашней, прошла значительно лучше, хотя идеал, как обычно, не достижим. Долго ворочался, переваривая накопившуюся в течении дня внутреннюю напряжённость. Пару раз вставал и взбадривал затухающий костёр новыми порциями дров, глядя на который, незаметно для себя и задремал. Оставшийся под утро без пищи, костёр потух и подёрнулся пеплом; и лишь дувший порывами холодный ветерок изредка шевелил это покрывало, отчего в воздух взлетали уже редкие багровые искры. Проснувшись, короткое время соображал- где я, и отчего мне так холодно и неудобно лежится; и память, шустрая когда не надо, подкинула несколько картинок со мной в главной роли, большую часть которых мне хотелось наоборот- побыстрей забыть. Тут и ненасытная утроба, почувствовав пробуждение хозяина, напомнила о себе требовательным ворчанием. В таких условиях долго не полежишь- сообразил я- и встав со своей лежанки, занялся раскладыванием нового костра.