Мой оппонент, и сам по себе отличавшийся развитыми физическими данными, полностью закрытый броней и вооружённый бродэксом создавал убойное впечатление, на фоне которого я немного терялся. Но не всё золото, что блестит, и не каждый великан- непобедимый боец,- тому свидетелем история про Давида и Голиафа. Настраивая себя таким образом, пропустил через себя порцию адреналина, отчего задрожали руки, и выдвинулся навстречу противнику. И, под крики азартной толпы, схлестнулся с ним насмерть. Ибо только его смерть сможет утолить мою метущуюся душу...
Сразу, без разведки, ударом на удар, и получилось соответствующе- как в стареньком фильме “Свадьба в Малиновке”- бац, бац, и мимо. Да, мы оба промахнулись, и я, оценив скорость телодвижений капитана, стал чуточку осторожнее. Прикрылся щитом и пошёл медленно, постепенно тесня того и вынуждая открыться. Пти Мешин в свою очередь отступал, тщетно ожидая от меня ошибки. В результате, я почти припёр его к изображавшим из себя стену щитов- она же служила границей ограниченного для поединка места- воинам, и ему волей-неволей пришлось атаковать. Удар и блок щитом- только искры полетели, и мой ответный удар вдогонку, от которого он почти ушёл. Почти… Капитан отшагнул назад левой, но правая чуть задержалась, получив уже в движении “в наказание” удар кончиком лезвия топора по голени. Если бы исполнение не захромало- перерубил бы ногу к такой-то матери, или, как минимум, что-нибудь поломал. Но и так вышло неплохо- поножи не смогли сдержать мой удар и через нанесённую рану наружу выплеснулась сукровица. Противник болезненно вскрикнул и захромал от меня подальше, пытаясь восстановиться. Но кто же ему это позволит?
Ещё удар, ещё- Пти Мешин, забыв об атаке, лишь блокировал мои удары. Судя по корявой походке, досталось ему крепко. Но я не сомневался, что такой волчара просто так не сдастся и что-нибудь придумает, поставив всё на последний шанс. И я ждал, потому как время играло в мою пользу, изредка постукивая, так, без огонька- чтобы тот не расслаблялся. Наконец, и оппонент, сообразив, что от потери крови он здоровее не становится, решился. С болезненным хриплым выдохом кинулся на меня, атакуя бродексом сверху вниз. Сила удара была такова, что меня откинуло, а державшую щит руку отсушило. И от этого я сильно расстроился- только-только, понимаешь, новая отросла, а этот недобиток сразу её срубить вознамерился?! Ну, я ему сейчас покажу…
Увидев, что у него что-то получилось, супостат кинулся ещё раз, но чуть опоздал: в момент, когда его руки пошли вниз, ему прилетело по шлёму снизу-сбоку. Не пробило- только вмятина образовалось, но ошеломило до потери ориентации. И это стало его концом: он попытался прикрыть голову от следующего удара, но тот прилетел по и так раненой ноге- капитан, как подрубленный дуб, грянул оземь. Откатился, выроненный при падении, бродэкс. Я концом своего топора откинул забрало его бацинета, взглянул на потное побелевшее лицо врага и, выронив на траву топор, вынул из ножен кинжал-мизерекорд. Противник стал потихоньку приходить в себя, пытался беспорядочно защищаться руками, но эти жесты отчаяния ему уже не помогли. Упал на него как коршун на добычу, совершив лишь один “удар милосердия” в око- и месть свершилась…
Пти Мешин уже застыл, исказившись в посмертной маске. Вот он лежит возле моих ног. И вроде победа, и я отомстил за Машу, но…почему так пусто на душе. Вокруг- ведь жизнь продолжается- что-то кричат рутьеры: кто-то радостно, а кто-то- такие тоже есть- и горестно. А на меня потоком непрошенных воспоминаний нахлынули прошедшие события: первая встреча у дороги, первый взгляд, первый поцелуй… Сердце защемило и стало так горько: этого больше нет, и уже никогда не будет- всё позади, всё пепел… Поднял взор и посмотрел поверх голов галдящих рутьеров вдаль, с печалью прощаясь в душе с единственным любимым на этой земле человеком.
Заключение
Монотонное движение лошади укачивало, погружая в полуявь-полусон. Своеобразной музыкой в унисон звучали топот копыт и позвякивание сбруи коней, их всхрапывание и редкое ржание. Я помотал головой, отбрасывая навеянное дорогой наваждение, и оглянулся назад- на следующий за мной отряд. Облачённых в броню и при оружии-как и должно быть,- и значит всё в порядке. При взгляде на них непрошенная гордость возникла в сердце- мой отряд! Молодец к молодцу- тридцать богатырей, и с ними дядька Черномор… Утрирую, конечно, есть тут и хромые, косые, один горбатый имеется, его так и зовут- Горбатый! Помните- ” Я сказал-Горбатый!” Никто не понимает, отчего я каждый раз веселюсь при этом едва не до припадка, ибо незнающим невозможно понять это. Может статься, эти маленькие радости- единственное, что связывает меня с прошлым. Которое совсем не хочу забывать…