— Уберите его от меня… Пошел вон!
Симха-Бинем забирается на сеновал. У него там два голубя, «он» и «она». Симха-Бинем кормит их червивым горохом, который бабушка Тирца выбирает из хорошего, кошерного. Гоняет их ремнем от штанов, чтобы лучше летали, и смотрит, как они спариваются.
Проходит несколько часов. Его уже ищут по всему местечку, но он не слезает. Лежит на сене, ловит мух, развлекается, втыкая им в зад соломинки. Он ненавидит отца.
Все уже с ног сбились.
— Симха-Бинем, где ты?
Бабушка Тирца даже охрипла:
— Симхеню, деточка моя!
Но он не отзывается. Только вечером, когда кто-нибудь со свечой в руке заглядывает на чердак, он не спеша спускается по лестнице. С волчьим аппетитом глотает разогретый ужин и молчит.
Бабушка Тирца начинает его воспитывать:
— Будешь отца любить? Будешь отвечать, когда он тебя спрашивает?
Симха-Бинем открывает набитый рот, так что плохо пережеванная пища чуть ли не падает обратно в тарелку, и отвечает:
— Нет.
Бабушка Тирца сердится:
— Сын должен любить отца! Наказание — это для твоей же пользы.
Симха-Бинем поднимает от тарелки голову, задумывается, выставив вперед широкие ноздри, и вдруг говорит:
— Вырасту — убью его.
3
Симха-Бинем перестал дружить с мальчишками из хедера. Он поссорился с ними, и вот почему.
Однажды вечером они играли во дворе синагоги. Играли в лошадки, и Симха-Бинем, как всегда, был конем.
Он ржал, бегал, рыл ногой землю и прыгал, как настоящий жеребец. Но сын служки Мойшл, мальчишка с очень длинным носом и тонкими, ярко-красными губами, вдруг остановился, оглядел Симху-Бинема и сказал визгливым, вечно недовольным голосом:
— Погодите-ка. Так не пойдет, он не настоящий конь, у него подков нет.
— Подков?
Дети удивленно уставились на Симху-Бинема, будто впервые его увидели.
— И правда! — Им, кажется, даже стыдно стало, что они сразу не заметили такой простой вещи.
— Надо его к Велвлу отвести, — решили они хором. — Но!
Симху-Бинема взяли под уздцы и повели в угол двора, где стояла баня.
Сын хозяина бани Велвл был вполне взрослый парень, ему уже стукнуло тринадцать, но он даже молиться до сих пор не научился и все сидел в хедере вместе с малышней. Мальчишки очень его уважали. Во-первых, за грош он приводил их к задней двери миквы и показывал, как женщины окунаются в воду.
— Смотри, смотри, — подталкивал он к щелке. — Видишь?
Во-вторых, он был мастер на все руки. Мог снять с бутылки кваса проволоку и скрутить из нее очки, точь-в-точь как настоящие; из листа бумаги мог сделать шапку-треуголку; из древесной коры вырезал чудесные лодочки и шкатулочки; из сломанного ключа мог смастерить пистолет.
В глубоких карманах слишком больших, отцовских, штанов у него всегда был целый магазин всевозможных винтиков, гвоздиков, шестеренок, и за грош или кусок хлеба с маслом он мог сделать что душе угодно. Вот к этому Велвлу мальчишки, как заправские извозчики, и привели Симху-Бинема.
— Велвл, это конь. Подковать надо, да побыстрей.
Мальчишки думали, Велвл сделает подковы из проволоки или даже просто из веревки, но тот, порывшись в карманах, достал несколько сапожных гвоздиков, взял вместо молотка кирпич, положил босую ногу Симхи-Бинема к себе на залатанные колени и начал ковать его по-настоящему.
Симха-Бинем закричал. Он даже забыл, что должен только ржать, и заорал во все горло. Но мальчишки от выдумки Велвла пришли в такой восторг, что будто и не услышали. Только крепче ухватили Симху-Бинема за узду, так что чуть рот ему не порвали, и держали изо всех сил, как настоящего коня.
— Стой, стой! — повизгивал Мойшл, пытаясь тонкими губами изобразить извозчичье «тпру».
— Эй, двиньте ему в бок, чтоб не дергался! — крикнул кузнец Велвл, с удовольствием стуча кирпичом по босой ноге Симхи-Бинема.
Гвоздь вошел в пятку, боль стала невыносимой, и «конь» начал вырываться, молотя кулаками налево и направо. Только теперь мальчишки поняли, что перегнули палку, и перепугались.
— Бежим! — крикнул Мойшл. От страха его нос стал еще длиннее.
— Быстро! Быстро! — подхватили мальчишки и бросились врассыпную, развевая полы кафтанчиков и цицес[44] на лапсердаках.
Домой Симха-Бинем скакал на правой ноге, поджав левую, из которой каплями сочилась кровь, и завывал на всю рыночную площадь, как побитый пес:
— Ма-а-а-ма-а-а!
Несколько дней Симха-Бинем не выходил из дома. И едва ему стало настолько лучше, что он уже не мог улежать в постели, как он тут же получил взбучку от отца, который приехал на субботу.
44
Цицес — кисти, которые привязывают к углам лапсердака* — четырехугольной накидки, которую носят под верхней одеждой. Ношение цицес является заповедью.
* Ошибка: цицит пришиваются к арбаканфесу (