Нок лежал, уткнувшись лицом в подушку, и слегка вздрагивал. Рив подошел к нему и, ничего не спрашивая, подхватил за подмышки и посадил, привалив к стене. Увидев меня, мальчишка вздохнул:
- Вик, тебя уже вылечили?
- Не совсем.
- Тебя, Нок, мы тоже туда отправим, но сначала поужинаем.
- Я не хочу.
- Ну вот, опять. Если будешь отказываться от еды, то никогда не станешь здоровым. Вик, подтверди.
- Действительно так, Нок, это обязательно.
Он снова посмотрел на меня, потом на Рива, и кивнул в знак согласия. Рив, больше ничего не спрашивая, обернул мальчишку простыней и взял на руки, словно младенца. В Риве так и чувствовалась весьма незаурядная сила. В столовой, трудами Рэя, уже был готов ужин на две персоны.
- Я уже ужинал, - пояснил Рив.
За ужином я понял, что и в самом деле не могу делать тонкую работу. Потому что, даже когда я ел, еда то и дело слетала с вилки или ложки и шлепалась обратно, а то и на стол. Рив же старался этого не замечать. Он усадил Нока себе на колени и принялся усердно кормить, не принимая никаких возражений. Когда же было окончено, Нок сказал:
- Ты мне за один раз затолкал столько, сколько я там ел дня три-четыре.
- Тебе нужно поправляться. Вообще-то, когда начнется регенерация, на аппетит ты и сам не будешь жаловаться.
- А когда начнется?
- Об этом не у меня, а у Рэя спрашивай.
- А когда вы меня к нему отнесете? Сейчас?
- Да, прямо сейчас.
Рив снова поднял мальчишку и понес его в медотсек. Я заковылял следом. Там я посмотрел, как он расположил Нока в операционной, и сел в одно из кресел в контрольной. Рив закрыл дверь и сел рядом, наблюдая за тем, как Рэй начинает возиться с мальчишкой, и до тех пор, пока Рэй не сказал:
- Ну, что уставились, шли бы лучше отсюда.
Рив только кивнул и, повернувшись ко мне, сказал:
- Пойдем.
Я тоже кивнул, и мы вышли. Рив шел немного впереди, и я спросил:
- Куда на этот раз мы идем?
- К тебе в каюту, - сказал он, немного виновато.
Перед дверью каюты он остановился, пропуская меня вперед. Я шагнул через порог, и первое, что увидел, это мое собственное изображение-голограмма в полный рост. Да, таким я был шесть лет назад. Тут же рядом рос куст белой ньюрской розы, вымахавший почти на два метра.
- Ну вот, устроили из меня памятник. Выключи это, пожалуйста.
Рив прошел вперед, немного повозился в углу. Изображение мигнуло и погасло.
- Ну вот, так-то лучше.
- Розу тоже убрать?
- Нет, зачем, пусть остается, - сказал я, осторожно дотрагиваясь до листочков, - а сейчас ты мне все расскажешь.
Рив кивнул в знак согласия:
- Только ты ляг на кровать.
- С удовольствием, - сказал я, опускаясь на заправленную кровать.
Рив сел в кресло и, наполовину прикрыв глаза, сказал:
- Не знаю, с чего начать. Может быть, сначала расскажешь ты?
- Нет, мой рассказ тяжел, чтобы после него еще и слушать... Начни с самого начала, с Лонкла, тринадцатилетия Нис. А главное о том, как тебе удалось уцелеть.
Рив ненадолго задумался и начал:
- В подробности того, как вакцы оказались в Лонкле, тебя посвятит Рэй. Он тогда узнал об этой опасности раньше нас, но никак не успевал нам сообщить... Ну да ладно, буду хоть и коротко, но по порядку. Тогда мы с Ноком побежали, но сразу же наткнулись на солдат, и автомат у меня, как назло, заело. Ты выстрелил, уложил двоих, но остальные нас схватили, а ты больше уже не стрелял.
- У меня тогда кончились патроны.
- Я так и понял тогда. Потом услышал, что ты кричишь, чтобы я бежал. Ну, я вспомнил, чему ты меня учил, сумел вырваться, и побежал, рассчитывая, что добегу до дисколета, прежде чем меня догонят. Но они стали стрелять, и попали, это ты наверно видел.
Я кивнул, и он продолжил:
- Очнулся я уже только через месяц, в военном госпитале Иги, столицы Тальгира. И был я в весьма плачевном состоянии. Сквозное двукратное ранение грудной клетки, а плюс к этому обморожение и воспаление легких. Врачи сказали, что выжил я только благодаря чуду, а Рэй сказал потом, что шанс у меня был один из ста миллионов.
Так вот, я очнулся, но еще несколько месяцев меня держали неподвижным. А смог подняться я только через полгода. Все знали, кто я, и только сочувствовали. Когда же меня из госпиталя выписали, я буквально вымолил для себя разрешение посетить Лонкл. Дисколета там естественно не было, вакцы тогда утащили его с собой. Оставалась надежда на рацию Нисли. Но Нисли в Лонкле не было, и, как мне удалось тогда узнать, вся ее семья погибла. Нис же уцелела, но ее куда-то эвакуировали. Но там мне отдали две вещи: кольцо ответственности за меня и твой браслет. Они рассказали, что тогда, перед входом в город, вакцы изрубили в куски очень много людей: мужчин, женщин, детей, без разбору... Когда эти останки кремировали, нашли руку с этим браслетом и кольцом. Это я выяснил от людей, которые это делали. Я расспрашивал, не видели ли они твоих останков, кроме этой руки, но они, эти взрослые люди, только плакали и говорили, что тогда был кошмар, и они ничего не разглядывали и ничего не знают. И я, посчитав, что тебя постигла такая участь, принялся разыскивать Нис.
Ее я нашел через три месяца, в приюте одного из южных тальгирийских городков. Но рации у нее не было. Узнав от Рэя, что мы, скорее всего, погибли, он выбросила ее, а потом не могла найти. И вообще, из всех вещей у нее остались только то самое платье и твоя роза, сумка с вещами пропала, когда она эвакуировалась. Потом мне удалось связаться с военными Тальгира, и они по моей просьбе почти двое суток подряд вызывали на связь "Иглу", но никакого ответа не было.
После целой кучи проволочек, мне удалось перебраться в Аивер. Но добраться до звездолета было не так-то просто. Я добрался до Алька, рассчитывая встретиться там с генералом Ольньгись, и заручиться его помощью. Генерал тогда был в длительной отлучке, но я встретился с Ясом. И знаешь что, генерал, потерявший в войне своего единственного сына, усыновил Яса, и сейчас он зовется Яскьетьсь Ольньгись Ягъяэ. Увидев меня, Яс сначала удивился, а потом, когда никто не видел, даже расплакался, он не ожидал увидеть меня живым. Узнав же, что случилось с тобой, точнее говоря, что я тогда предполагал, он разразился всеми самыми страшными ругательствами на трех языках, а потом поклялся всегда и во всем помогать мне. А убедить генерала, ему не составило никакого труда.