- Кого, кого?
Тут эмоции прорвали меня, и я буквально выплеснул на Рива все то, что скопилось у меня в душе. Но главное, о том мальчишке, маленькой копии меня, которого я от себя отпихнул, давая призрачный шанс на жизнь. Рив тут же сделался мрачным и озабоченным. И, едва я выговорился, как он удержал меня от дальнейшего излияния:
- Возможно, что он среди эвакуированных. Я сейчас отправлюсь на базу, и все выясню. Вернусь утром. Хорошо?
- Уже и так почти что утро.
- Ну, часа три-четыре мне хватит.
- Хорошо.
Рив быстро поднялся, привычным жестом поправил на себе форму и вышел, даже не обернувшись. Я же лег поудобнее и закрыл глаза. Передо мной снова предстали все кошмары Вака. Мне даже показалось, что все, что произошло, освобождение из плена и возвращение на звездолет, не более чем плод моего воображения. Что я по-прежнему в камере, и за мной должны придти, чтобы казнить окончательно. И я даже боялся открыть глаза, чтобы опровергнуть эти, внезапно появившиеся, мысли, и надолго весь словно бы оцепенел. И из этого оцепенения меня вывел только зазвучавший в каюте голос Рэя:
- Вик!
Я открыл глаза и, с облегчением, увидел стены и потолок каюты.
- Извини, что потревожил. Но, по-моему, ты не спал.
- Спасибо, что потревожил, а то мне уже начинало казаться, что я по-прежнему в Ваке. Зря, Рэй, что ты мне не рассказал тогда ничего из того, что узнал от Яса.
- Похоже, что сейчас ты и так все это знаешь.
- Похоже, и это мне здорово вредит.
- И все-таки ты, командир, сильный человек. Меня такое знание чуть было не погубило.
- Возможно, ты узнал больше, и по своей дурной привычке, примерил плоды больного рассудка на себе. У меня же только одна жизнь.
- Все, возможно. Надеюсь, что ты сейчас не желаешь ничего узнать из того. А то я связан обещанием все рассказать тебе, когда ты вернешься, а ты вернулся.
- Оставь пока это знание при себе, мне хватает и моего.
- Понимаю.
- Итак, Рэй, не тяни, зачем ты меня вызвал?
- Я заканчиваю возиться с Ноком, и его можно забрать из операционной. Рив же улетел, а Нис лучше лишний раз не беспокоить. Увидев своего брата таким, она и так пережила серьезное потрясение.
- Я готов, но смогу ли?
- Сможешь, это не тонкая работа, а мальчишка не стеклянный. Только постарайся при всем этом не делать резких движений, и все будет нормально.
Я медленно поднялся, чувствуя, что движения у меня получаются лучше, что я постепенно адаптируюсь в этом моем состоянии, и направился в медотсек. Там Рэй только что разбудил мальчишку, и что-то ему объяснял, тот же лежал на столе и не шевелился. Войдя, я поздравил Нока с пробуждением. Потом обернул его простынею, конечно не так аккуратно, как это можно было бы сделать двумя руками.
- Ты меня тут оставишь? - спросил он.
- Ты разве хочешь?
- Нет, тут страшновато.
- Тогда унесу в каюту.
- Рэй сказал, что у тебя нарушены движения.
- Ничего, постараюсь, разве что могу уронить.
- Не разобьюсь.
Я его не уронил. Донес до каюты и уложил на кровать. Потом намочил простыню и обтер мальчишку, объясняя, что в душе мне с ним ничего не сделать, а потом укрыл одеялом.
- Вик, не уходи сейчас, - тут же попросил меня он, и я присел рядом с ним, на краешек кровати. - Я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались оттуда.
- Я тоже. Но ничего, все будет хорошо.
- Ага, - сказал он и вздохнул. - Я только хочу спросить, как это, когда регенерация?
- Не сказать, что приятно, но ты перенес и не такое.
- А это долго?
- Для землян около месяца, а для латян двадцать восемь дней.
- Это значит, что через двадцать восемь дней я буду нормальный?
- Не знаю только, когда Рэй будет готов к операции.
- Он сказал, что откладывать не будет, но только нужно что-то подготовить.
- Мне этого сейчас не сделать, даже ложку супа не могу донести до рта, не расплескав половины... Говорят, что регенерировать нервную систему вдвойне неприятно... Но ничего, самое страшное уже позади. А через то, что осталось, как-нибудь прорвемся, малыш.
- Мне ведь уже четырнадцать лет, и это страшнее всего. Я ведь ничему не учился, как я буду жить?
- Еще все успеешь, если захочешь. Мне вот уже двадцать, почти двадцать один, а по счету Земли уже двадцать три, и это намного хуже...
В это время запел сигнал внутреннего вызова. А я не сразу сообразил, что это такое, и не сразу вспомнил, как отвечать. А когда я всетаки включил коммуникатор, то услышал голос Нисли:
- Вик, вы тут?
- Слушаю тебя, Нис.
- Мне нужно выйти из каюты, а Рив, как всегда, не догадался открыть дверь.
- Я сейчас, - сказал я и отключил связь, - Нок, извини, я ненадолго.
- Вик, только...
- Что только?
- Не пускай ее сюда, пожалуйста.
Я глянул на него и только кивнул в ответ. Дверь в каюту была заперта на небольшой засовчик, вставленный в ручку. Я его вытащил и, постучав, вошел.
- Здравствуй, Нис.
- Здравствуйте... Вы меня подождите, я быстро.
Она проскользнула мимо меня, я же остался один в этой каюте и принялся ее осматривать. Первое, что сразу бросалось в глаза, это весьма разросшийся куст ньюрской розы с алыми цветами, той самой, которую я подарил Нис шесть лет назад. Отметил я и произведенную тут переделку. Например, то, что кровать сделана намного шире, и явно предназначена для двоих. Потом я обратил внимание на фотографию, на которой Рив и Нис стоят обнявшись. На этой фотографии я задержался до прихода Нис. Она же, заметив, что я рассматриваю, тут же объяснила:
- Это мы в тот день, когда поженились, полгода назад.
Я никак не показал своего удивления. Да наверно и не было его, этого удивления. А то, что этим кончатся их отношения, можно было уже давно предположить. Я только улыбнулся и сказал:
- Поздравляю вас, хоть и с опозданием. Подарок за мной.
- Да какой уж подарок. То, что вы здесь, само по себе подарок.
- Вот не подумал бы, что могу быть подарком, скорее наоборот.
Еще какое-то время мы поговорили, потом позавтракали. Потом я, как мог, покормил Нока и еще какое-то время посидел с ним, пока Рэй не сообщил мне, что на корабль прибыл дисколет, и я поспешил встретить Рива.
Рив прибыл не один, его сопровождали двое молодых людей в такой же форме. Одного из них я знал, это был тот самый Ол Веньись, брат Ога, которого я еще мальчишкой видел в Дебиге, и который первым нашел нас в подземельях Вака. Этого мне было достаточно, чтобы посчитать его хорошим знакомым, и пожать ему руку. Другой же был совсем еще мальчишка, местных лет ему было наверно шестнадцать-семнадцать. Но и он показался мне знакомым. Бесцветные волосы сейчас на Лате наверно не редкость (у всех троих такие, да и у меня самого тоже практически такие же). Знакомым мне показался беззащитный взгляд светлых глаз, и я вспомнил подземный Альк. Рискуя ошибиться, я все-таки назвал его: