Наташа пришла домой и расплакалась, что же она наделала, думала, что никто не узнает об их связи, они все делали скрытно, но один промах и все вылезло наружу. Алексей не должен пока знать об этом, а то мама приедет, и он ей может рассказать все, будет буча. Она три недели не имеет интимной связи с Алексеем, притворяется больной, по-женски, но всему терпению приходит конец, он вправе требовать от нее исполнения своих супружеских обязанностей, по этой части у него все в порядке. Как ей быть, что еще придумать, она совсем запуталась, завтра выходной, и они собирались с Ларисой и детьми поехать к ее родителям на денек.
В воскресенье приехала мать, чтобы забрать детей к себе. Они ее ждали, собрали свои вещи, без детей будет еще хуже. То хотя бы с ними отвлекалась от навязчивых мыслей.
— Дочка, ты что-то бледная стала, не заболела ли, нужно сходить к врачу, провериться.
— Она давно болеет, только ничего не говорит, по-женски у нее что-то.
— Ты и к врачу ходила, и что он тебе сказал, это очень серьезно?
— Да нет, небольшое воспаление, я лечусь, пью таблетки, которые мне приписали, скоро пройдет, это почти у всех женщин бывает.
— Ты права, я сама долго мучилась с этой болячкой, нужно теплее одеваться, и не простывать больше.
— Мама, как там Тоня, Степан, девчонки, что они делают.
— Привет вам передавали, у них все хорошо, смотрю я на них и не нарадуюсь, любят они друг друга, вся семья счастлива.
— Я рада за Тоню, нашла своего единственного и неповторимого.
— У тебя тоже Алексей стоящий мужик, все знает, все умеет, вон, как на кухне управляется, не каждый так сможет.
— Ты права, все так, увезешь детей, скучно без них будет, давайте собираться, а то автобус скоро подойдет. Мама, вещи они сами собирали, присматривай за ними, я люблю тебя, мамочка.
— Что-то ты расклеилась совсем, берите отпуск и приезжайте, отдохнете, сил наберетесь.
— Рано еще, к осени только год будет, как мы поступили на работу, но в августе нам положен отпуск, вот тогда и приедем, я соскучилась по родным местам.
Проводили детей, у обоих на душе была тоска, без них плохо.
— Не плачь, родная, права мама, ты в последнее время, что-то расклеилась, может, на больничном посидела бы, подлечилась.
— Да нет, Алеша, ничего этого не нужно, завтра на работу и вся хандра пройдет, сейчас переоденемся и на огород пойдем, так легче будет.
Неделю Саша не появлялся на стройке, после того случая не по себе было. Как неосторожно, и сам подставился и Наташу скомпрометировал, он не ставил перед собой цель, заниматься любовью на рабочем месте, так можно и работу потерять, думал, все будет быстро, наклонил, поцеловал, и никто ничего не видел. И надо же было ее соседу в этот момент зайти в вагончик, был бы кто-то другой, поговорили бы, да забыли, а этот, наверняка расскажет мужу Наташи. И тогда развод, а он готов к разводу со своей женой, нет, пока нет. Наташу любит, но бросать свою семью, вот если бы так все и оставалось. Он изредка бы виделся с Наташей, но жил со своей семьей, где все привычно. И Таня очень хорошая женщина, она не заслужила такого отношения к ней, но сердцу не прикажешь, оно кричит о любви. Он решил заехать на стройку, у него накопилось много дел там.
— Привет, девчонки, как у вас дела, чего носы повесили, работы много.
— А вы надолго к нам, что проверять будете.
— Только документы у прораба, а к вам пока никаких претензий нет.
— Пойду, предупрежу его, а то куда-нибудь убежит, и Оля выскочила из вагончика.
— Оля, куда, опять за старое, а ты Саша сядь от меня подальше, и давай прекратим нашу связь, нехорошо это, близких людей обманывать.
— Это будет трудно сделать, я вот смотрю на тебя, и не могу усидеть на месте, так и хочется прижаться к тебе, целовать твое лицо, твое тело, — и он застонал от досады.
— Не мучай себя и меня, ничего у нас не получится, слишком большую цену нужно платить за наше с тобой счастье, оставь меня в покое, реже появляйся тут и со временем все забудется, все отойдет на второй план.
— А вот и я, Наташа, ты почему чайник не поставила, гостя угощать нужно.
— Александр Васильевич уже уходит, до свидания.
— Ты вся красная, что случилось тут у вас, вы поругались.
— Нет, Оля, все нормально, я сказала, что он слишком часто заходит к нам, работать мешает, мы отвлекается, он вроде бы понял.
— Ох, Наташа, с огнем играешь, я насквозь вижу, вас обеих, любите вы друг друга.
— Может и так, но какой груз у нас за плечами, не так-то просто взять и все перечеркнуть, у нас семьи и нужно о них в первую очередь думать.
— Давай не будет о грустном говорить. Я бегала на участок, предупредить прораба, о появлении инженера.
— Так вот почему ты все время убегаешь, а я думала нас хочешь оставить наедине, ругала тебя за это.
Придя, после работы домой, Наташа переоделась и заспешила в огород, нравилось ей это занятие, отвлекало от ненужных мыслей. Алексея оставила дома, устает на работе. Поворочай-ка кирпичи целый день. После разговора с Сашей у нее, как бы гора свалилась с плеч, все наладится. Все встанет на свои места, только нужно дать время, оно лечит.
Алексей сготовил ужин и вышел на лавочку, покурить. Около кладовки он увидел Андрея, тот чинил велосипед.
— Получается, сосед, ты что, не слышишь что ли?
— Я так увлекся, что ничего вокруг себя не замечаю, не успеваю ремонтировать, и что они с ним делают, весь раскурочили, гоняют на нем целыми днями.
— А мы своим еще не приобрели, на следующий год подумаем над этим вопросом, они сейчас в деревне, свежим воздухом дышат, парное молочко пьют.
— Это хорошо, за это не грех и выпить, у меня есть немного, пойдем, пока моей нет на горизонте, а то весь кайф сломает.
— Ну, если по капельке, то можно, — и они пошли в кладовку, — вот так чуть-чуть, почти целая бутылка, и где ты их берешь.
— Места нужно знать, у моей есть запас, и знаю где находится, но если взять, то поднимет такую бучу, мало не покажется. А я приловчился, открою потихонечку железную крышечку, водку вылью, воды налью, закрою этой же крышечкой, там шов остается, я его паяльником припаиваю на свое место. Конечно, если хорошо приглядеться, то заметно, но кто разбирать будет в суматохе. Когда гости приходят я сам и открываю.
— А когда обман вскроется, что она делает?
— Возмущаемся все, это только на заводе так делают, людей обманывают, я больше всех кричу, что судить за это нужно, деньги берут, а воду подсовывают.
— Ты мастак на такие выдумки, я бы так не смог.
— Это с детства у меня, маленький был, папиросы у отца воровал, пачек неоткрытых много дома было. Я возьму булавку, приподниму один край и тихонечко тащу наружу, несколько штук. Отец кинется, не хватает сигарет, тоже сначала фабрику ругал, не докладывают в пачку, а потом старший брат проболтался, когда мы поругались с ним. Отец просил показать ему, как это я делаю, тогда он отменит порку. Но если еще, хоть один раз пропадут сигареты, пощады не жди. Он смотрел, как я это делаю и изумлялся, ювелирная работа и не подкопаешься. А еще у бабушки сахар их сундука воровал пиленый, большие куски были, и она считала их. Я потихоньку отогнул гвозди у дужки и воровал сахар. А дужку после этого на место ставил, бабушка хватится, сахар убывает, а замок на месте. Сначала думала, старая стала, забывает, сколько осталось, а потом отцу рассказала, какие с ней чудеса творятся. Но ее успокоил отец, это не чудеса, это Андрей потешается над ней, да и сам лакомится. Подошел к сундуку, отогнул гвозди и достал сахар, бабушку чуть удар не стукнул, так ее провести. Давай выпьем по маленькой, а то моя может, застукать нас, она такое дело за версту чует. А твоя жена где, что-то ее не видно?
— На огород ушла, а я по хозяйству остался, ужин сготовил, вот жду Наташу.
— Вот, лопух, так она тебе рога наставляет, уйдет на свидание, а сама говорит, в огород, и самое главное ты этому веришь.