- Ты знаешь, это всех нас тоже удивляло, а врачи отшучиваются, говорят о какой-то новой технике. Молодежи этого объяснения хватило.
- Ты сам-то как?
- Не то, чтобы очень как, скорее, совсем никак - отвечает он по-польски забытой с детства цитатой - травма позвоночника, ниже пояса ничего не чувствую. Ты подожди, не беги, не надо пока снимать деньги на операцию, здешние доктора сказали, вылечат.
- А они вылечат?
- Тебя они достали чуть не с того света. Ребят вот починили. А для восстановления нервов у них, говорят, методика есть проверенная, какая-то конхиола.
Мой стакан, между тем, опять полон. Сижу, пью и размышляю о странностях жизни. Как-то оно все вокруг меня не стыкуется, словно какой-то шутник смешал две головоломки-паззла и дал мне собрать. Ну как, скажите, совместить пять дней - и зажившие у всех раны, беззаботного Оззи, потерявшего глаз и кисть, лубки эти дурацкие, чуть не из красного дерева, загадочную конхиолу... постой, постой, что-то у меня с этим связано - нет, никак не вспомнить!
- Кстати, народ, а где аборигены? Вы что, услали их всех за добавкой? - ой, а я уже пьян, все, завязываю.
- Не бойся, кэп, все здесь, просто они не показываются. Мы же вроде как задержаны. А так, они бдяяят! Ты, кстати, морды их увидишь - не пугайся, они спокойные. Один из "спокойных", как будто услышав, появился в дверях, из которых я только что вышел, едва умещаясь в проёме. Высокорослый, темнокожий, раскачанный так, что шея, начинаясь от обрубленных ушей, плавно переходила в плечи, он был одет в незнакомую мне тропическую форму. Лицо его было сплошь покрыто сложной абстрактной татуировкой, что, в сочетание с мощной челюстью и низкими бровями производило впечатление первобытное, жуткое. Здоровенное, черненой стали, мачете с крюком, висящее на поясе, довершало картину.
"Кшиштоф Ковальский!" - оглядев наше сборище и безошибочно остановившись на мне, произнес он басом, за который солист любой метал-группы, не задумываясь, отдал бы душу - 'Попрошу следовать за мной'. Сошёл с веранды, повернулся и пошел себе по дорожке в лес, предоставив мне возможность за ним следовать. Интересно, а если я убегу или просто отстану, он ведь на меня не смотрит? "Прошу не отставать, будьте благоразумны" - не оборачиваясь, произнес мой конвоир, слегка сдержав шаг и положив ладонь на рукоять мачете. Это подействовало, убегать на время расхотелось.
Так мы шли по тропинке, а местность вокруг напоминала больше скаутский лагерь, чем военную базу: маленькие домики, раскиданные в беспорядке, пристроенные к большим деревьям, узенькие утоптанные тропинки - и тишина.
Дойдя до очередного домика, ничем от других не отличающегося, мой конвоир приказал мне ждать, после чего привел себя в образцовое состояние: быстро смахнул с ботинок пыль, затянул и так до скрипа обтягивающие ремни, поправил знаки различия и, почтительно стукнув в дверь, проревел что-то молодцеватое на незнакомом мне языке. Эх Гургена бы сюда, он у нас полиглот. Впрочем, пора выкинуть из головы остатки хмеля, судя по всему, меня там ждет Высокое Начальство - но моя отбитая подкорка вместо желанной сосредоточенности совершенно некстати донесла-таки до меня где именно я встречал эту конхиолу. Память распахнула страницу - детство, дом, факсимильная копия алхимической книги - работа мамы, открытая на развороте с растениями, и там подпись "conchiola" под рисунком... ну, конечно же, вьюнка!
Так, в слегка обалдевшем состоянии, я ввалился внутрь домика, состоявшего из единственной комнаты, разгороженной пополам длинным столом. В кажущемся после солнечного леса полумраке (единственное узкое окно давало весьма условный свет) я постепенно стал замечать сидящих за столом и смотрящих на меня людей. Прямо напротив меня сидел, откинувшись на спинку кресла, мужчина примерно моего возраста, может, чуть старше, невысокий, жилистый, глядящий на меня спокойно и чуть насмешливо. Судя по месту за столом, он и был здесь главный. Чуть позже я заметил устремленный на меня с явным любопытством взгляд другого представителя начальства. Ясные голубые глаза, белая бородка, лучики морщин вокруг глаз - он был бы уместен где-нибудь в школе среди обожающей малышни, или в церкви, причем обязательно венчающим, но уж точно не в этой зловещей обстановке. Хотя, что я знаю, может он здесь и есть главный контрразведчик? Нет, пожалуй не он, а тот, что еще левее. Высокий, ширококостый, сумрачного вида, с немигающим взглядом и лицом, покрытым странными продольными то ли морщинами, то ли шрамами. Не дай Боже попасть к такому в переплет! Впрочем, это не обо мне - я уже попал. Ладно, будем тянуть паузу - и, пока меня рассматривали, я делал то же самое. Вот, например, слева от главного оч-чень интересный юноша, и не случайно он здесь оказался. На голову ниже меня и гораздо тоньше, он, тем не менее, не кажется слабым. Посадка головы, осанка, взгляд, безупречная форма - аристократ или потомственный военный. Такие в прошлом веке поднимали в атаку полк и сами шли под пулями, небрежно помахивая стеком. Ну точно, самурай, и глаза у него раскосые, а что широкие, так это пластика, сейчас так многие делают. И уж совсем в конце стола у окна восседал самый интересный человечище. Роста почти карликового, он был необъятно широк, причем не салом, а мышцами. Руки, вдвое толще моих, заросли рыжим волосом, вместе с огненной шевелюрой и бородой окружая его на фоне окна этаким ореолом. Из глубин контуженной памяти всплыло определение: "краснолюд". Похоже было, что он спрыгнул сюда со страниц фэнтезийной книги, только сменил башмаки и камзол на вибрамы и песочного цвета тропический костюм. Впрочем, от своего внешнего вида он не комплексовал, глядел на меня с интересом, разминая в пальцах что-то напоминающее блестящий пластилин.
Повисшая в комнате тишина была прервана словами голубоглазого, причем голос у него был тоже учительский, твердый и спокойный: "Перед началом нашей беседы, будьте любезны, выпейте вот это" - и он протянул мне пузырек с какой-то прозрачной жидкостью. Ну вот, пресловутая сыворотка правды, только почему-то не в инъекции, значит, настоящий допрос, эх, как жить-то хочется - такие мысли пронеслись в голове безумной каруселью, которую прервал все тот же голос: "Это средство от опьянения, а не то что вы себе вообразили. Нам предстоит серьезный разговор, и ваше нынешнее состояние будет в нем помехой". Я принюхался и выпил: содержимое пузырька не отличалось на вкус от воды. Как ни странно, подействовало тут же, через десять секунд я был как стеклышко, безо всяких побочных эффектов. Я хотел было поблагодарить, но на первом же слове осекся, пораженный: оказывается, голубоглазый обращался ко мне по-польски.