Если бы я шел напрямик, — думал я, — я, может быть, не заметил бы даже и места, где иду. Ни холмов не увидел бы, ни травки, ни суслика — ничего. А между тем, это Родина, — подумал я. — Родина? — подумал я. Я удивился. Мне как-то до сих пор не приходило в голову, что эти холмы — моя Родина. — Родина? — еще раз удивился я. — Вот удивительно! — подумал я. — Шел бы напрямик, так бы и не узнал, что это Родина. Ну, конечно же, Родина, — сказал я, — да тут и думать нечего — ежу понятно, что Родина.
Вот в том-то и состоит нравственная польза. Родина».
Но в это же время я чувствовал, что у меня к этим холмам не только нет никакой любви, а, напротив, они уже надоели мне — дальше некуда.
Эта мысль сильно испугала меня. Все-таки открыть в себе такое качество... Такую черту характера... Это уж слишком.
«Вот так! — испугался я. — Что же это? Выходит, что я не люблю свою Родину? Да нет, — подумал я, — почему не люблю? Люблю. Просто Родина ведь не вся из холмов. Вот эти холмы я не люблю, а Родину в целом люблю. В конце концов на моей родине не так уж много холмов, — подумал я. — В целом их можно и не заметить. Зачем же обобщать? Ведь много и хорошего. А потом, ведь я же и родился здесь... И языка я никакого другого не знаю. Да ничего, — подумал я, — и холмы ничего. Просто я устал по ним ходить».
Я оглядел далекие ориентиры. Они опять сильно переместились. Водонапорная башня была теперь слева, та темная штука, которую я не мог разобрать, оказалась посередине, а труба со всеми своими строениями — справа. Если же повернуться к ним спиной, то все как раз наоборот, а они теперь должны были быть у меня за спиной. Это я только обернулся, чтобы посмотреть на них. Посмотрев на них, я отвернулся и снова пошел. Где-то уже недалеко должен был находиться тот самый пост, от которого я начал спираль. И правда, поднявшись на следующий холм, я его увидел.
Между постом и местом, где я стоял, был еще холм, но невысокий, так что мне хорошо были видны топчущиеся у барьера фигурки солдат. Они играли в популярную военную игру. Я ее знаю. Я, правда, никогда не был солдатом, но игру знаю. Нас еще в школе научил в нее играть один мой одноклассник. Он вообще любил все военное, он даже и одевался на военный манер, а в свободное время он учил нас играть в эту игру. Она и называлась так интересно — «Мясо». А заключается она в том, что один из играющих, отвернувшись и заложив левую руку под мышку правой, выставляет наружу ладонь (левую ладонь), а остальные, то один, то другой, изо всей силы лупят по этой ладони. А еще она заключается в том, что после каждого удара, тот, которого бьют (он и есть «мясо»), должен отгадать, кто его ударил. Если он отгадает, то его место занимает тот, который бил, а если нет, то он отворачивается, и его снова бьют. И так, пока не отгадает. Это была веселая игра, только мне в нее почему-то никогда не везло.
Вот и теперь солдаты у барьера играли в эту игру. Сначала один лупил, а другой угадывал, потом первый угадывал, а второй лупил.
Эта игра пробудила во мне воспоминания детства. Я вспомнил свой класс, школьных товарищей, любимых учителей. «Милая, невозвратимая пора детства! Как не любить, как не лелеять воспоминаний о ней!»
Я грустно вздохнул и пошел дальше. Да, игра в мясо пробудила во мне воспоминания.
Двор нашей школы был такой же убитый и гладкий, как эта площадка, только в нашем дворе не было деревянного барьера со столбом. Там была баскетбольная площадка, где на уроках физкультуры мы учились маршировать, а после уроков там тренировалась школьная команда. На этот двор мы всей нашей сменой выбегали во время большой перемены, и все двадцать минут до самого звонка мои товарищи с упоением лупили в подставленную ладонь. Я вспомнил желтую пыль от многочисленных ботинок моих крепких друзей и тяжелый звон в ушах от сильных коротких сотрясений, и возбужденный шепот за спиной, и полновесный удар. Нет, кроме игры в «мясо», я помню еще и многие другие игры, ведь в детстве я играл в самые разные игры, и в спортивные в том числе. В младшем школьном возрасте, я помню, мы играли в прятки, помню, как строили халабуду, шахматы — также очень увлекательная игра. Но если бы я увидел, как играют в шахматы, я бы ничего не вспомнил, а от игры в «мясо» вспомнил. Именно игра в «мясо» вызвала у меня воспоминания детства.